От напряжения я даже дышать перестал. В лазарете стало так тихо, что я отчетливо слышал журчание переливаемой крови.
Наконец все закончилось. Я вручил только что изобретенный аппарат Тарсиэлю и сказал:
– Ты все видел. Если понадобиться – повторишь.
– Не знаю, что это, – выдохнул эльф, – но я вижу такое впервые.
– Если вдруг кто спросит – говори, что это твоя идея. Про меня вообще не вспоминай.
– Но… откуда вы знаете подобное…
– Оттуда, – я указал пальцем на потолок, а затем приложил к губам.
– Буду молить Владыку Леса, чтобы ваша магия сработала, – продолжил доктор.
– Я тоже кому-нибудь помолюсь. А вы идите, тут и так тесно.
Рабыня бросила на меня короткий взгляд и удалилась вслед за Ромэлем. Ненависти и презрения в этом взгляде не было. Только великое неподдельное удивление.
Тарсиэль скрестил пальцы и беззвучно зашептал молитву. А может звучно – просто человеческое ухо не слышит. Не то, чтобы я особо верующий, но в тот момент раз десять прочитал «Отче наш». Наверное, это глупо, ведь этот мир сотворил не наш бог. По крайней мере, в Библии про другие планеты ничего не сказано. Но просто сидеть и ждать было невыносимо.
Наконец доктор закончил и взялся расставлять колбочки по полкам. Делал он это с той же целью – отвлечься. Ну а какой еще смысл в переносе склянок с места на место?
– Скажи, – начал я, – а то ваше верование говорит о переселении душ?
– После смерти наши души уходят через вековые стволы в землю и становятся новыми деревьями. А рождаемся мы из дыхания Владыки Леса. Но это касается только эльфов. В людской религии я, увы, не силен.
Я взял руку Триэль в ладонь и закрыл глаза. Недаром говорится: ожидание смерти хуже самой смерти. И ждать чужую смерть ничуть не легче, чем свою.
– Ваша раса верит, – донесся из-за двери хриплый женский голос, – что порой, во времена великих перемен и отчаяния, боги спускаются на землю под видом простых людей. Одни несут свет и жизнь, другие тьму и погибель. Люди говорят: на все воля божья. И я хочу спросить лишь одно. Кто ты? С чем явился в наш мир?
– Не знаю, – выдохнул я. – Не имею ни малейшего понятия.
В коридоре прозвучали удаляющиеся шаги.
Действительно, кто я? С какой миссией прибыл за тридевять земель? Ведь исправить можно все, что угодно. Например, добро на зло. Радость на печаль. Жизнь на смерть.
Кто я?
Время покажет. Лишь ему ведомы все тайны.
Тонкие пальчики колыхнулись и сжали мою ладонь.
5
После всего пережитого я проспал до обеда. Ну как – проспал. Проворочался, пропитав простыню холодным потом и сбросив одеяло на пол.
Голова дико болела. Темечко будто сверлили перфоратором. Заботливый Ромэль тут же постучался в дверь. Наверное, услышал мои глухие стоны.
Я
