Натальи Юрьевны Коноваловой, хозяйки, которая с того самого дня очень возгордилась. Но эти слова Светланы Игоревны и вправду больше походили на забрасывание удочки в водопад, чем на какое-то результативное предложение… А Владислав Владыч был хозяином своего слова, и его решение было окончательным и бесповоротным. Хотя все же что-то царапнуло душу, как подумал о том, что в этом школьном вопросе сын соседа окажется вроде бы в более привилегированном положении, чем его ребенок. Потом он взглянул на семилетнего Владиюга, пристроившегося тут же на краешке стула, и с задумчивым видом произнес:
– Сынок! А этот твой товарищ, коноваловский сын, что он за мальчик?
– Хороший! – ответил Владиюг.
– А он не хвастун, не задавака? – подмигнул ему Владислав.
– Нет, – пожал плечами мальчик, несколько удивленный отцовским интересом
– Ладно. Значит, ты останешься в нашей школе, а он пусть ходит туда, в пушкинскую, – указал пальцем куда-то в пространство глава семьи, и тем самым поставил точку в совещании, посвященном Первому сентября.
Вот так и провел Владиюг одиннадцать лет в обычной районной школе, где учились в большинстве своем незнакомые ему дети, проживавшие в разных районах города. Ибо в тот период родители обычно отводили детей в школы подальше от дома, чтобы потом можно было небрежно похвастать перед соседями, – мол, вот в такой особенной школе учится наш ребенок, – в надежде на то, что из-за удаленности школы никто не попытается перепроверить сказанное. Дабы таким образом имидж их деток оставался нерасшифрованным ближайшими друзьями-соседями – и всегда интересным, интригующим.
Дети же, в отличие от их родителей, находили совсем иную прелесть в том, чтобы ходить в школу, находившуюся на большом расстоянии от дома. И даже сейчас, когда Владиюгу исполнилось двадцать восемь лет, он с сожалением и даже с некоторой завистью слушал своих ровесников-соседей, закончивших школы в других районах города, которые и столько лет спустя с гордостью и удовольствием вспоминали свои приключения в школьные годы. Как, например, решили они однажды пешком вернуться из школы домой, и как стемнело в пути, и сколько «бед» приключилось с ними, пока добрались до дома… И к тому же так вдохновенно и привлекательно описывали все это, словно брели они тогда не по залитым электрическим светом улицам цивилизованного города, а по темным и страшным джунглям, где на каждом шагу подстерегали их ужасные опасности. И в то время, как его друзья с шутками и смехом напоминали друг другу разные эпизоды из прошедших лет, самому Владиюгу и сказать-то было нечего. Эти случаи всегда будили в нем сожаление, приводили его в плохое настроение и, придя домой, уже в который раз упрекал он своих родителей: почему не отдали вы и меня в какую-нибудь отдаленную школу города, вы же не представляете, сколько я потерял
