шепчет Маша.
– Они не рождаются, а отпочковываются – от старых занавесов и гардин! – хмыкает Никита.
– Смешно! – одобряет Маша и направляется в зал.
V
Конечно, контрольную он завалил. Да и как может написать контрольную семнадцатилетний организм, измученный любовью? С гитарой. Весной! Какие там примеры по алгебре, если даже мать с отцом – не пример, и какие «Мертвые души» – когда душа поет?! А в геометрии он и до влюбленности не очень-то геопетрил!
Зато песни стали получаться все лучше и лучше, проникновеннее, душевнее, лиричнее, теплее. А сколько вариантов имени Маша он теперь знал! И к каждому подобрал рифму: «Маша – радость наша», «Маняша – птичка наша», «Машечка – милашечка». К имени «Машундель» почему-то рифмовался обидный «хрюндель», поэтому этот вариант пришлось заменить на «Машунделёк – кренделёк».
А она? А она вела себя легкомысленно: шла с подружками в библиотеку вместо того, чтобы послушать его песни, ездила к репетитору по вечерам вместо того, чтобы пройтись по мокрым лунным улицам, говорила о биологии, а не о любви. Но он твердо решил: не сдаваться. Это было самое твердое решение, на которое была способна его размягченная высокими чувствами душа.
– Привет, Машундель, – притаившийся за стеной школы Валька услышал голос Димки Королькова.
– Не называй меня так, – донесся Машкин ангельский, по мнению Вали, голосок.
– А почему? Вальке ведь можно??!!
– Вальке можно…
У стоящего за углом Арбузова свело ноги от разлившейся по телу приятности.
– Смотри, я татуху себе сделал.
Валька не удержался и высунул нос из-за угла. Димка стоял перед Машей с голым плечом, мускулы которого напрягались до самого предела, а потому бугристость была очень внушительная. На плече красовалась свежая татуировка в виде короны.
– А почему корона? – задала Маша вопрос, который пришел в голову и Вальке.
– Корольков потому что. Ну и еще – король плавания!
«Ты не король, ты – хурма!» – злорадно подумалось Вальке.
– Ясно… Красивое… ой, я хотела сказать, красивая, – выдохнула Маша.
Валька покосился на свое плечо. Закатал рукав футболки. Пожалуй, можно сказать, что и нет его, этого плеча-то… Машка уж точно не скажет «красивое»!
– А зачем тебе вообще татуировка, Дим?
– Эх, Маня… Вот стану я стареньким, будет у меня маразм, а я посмотрю на плечо, а там – татуировка! И я вспомню, что когда-то был молодым и нормальным. И на миг снова стану таким. Круто?
Голоса Маши и Димы отдалялись.
– Угу…
– И потом, ты, Мань, пойми: татуировка и пирсинг – это единственное, что мы можем унести с собой в могилу!
– Фу, Димка, ну гадость же!
Валька выполз из своего укрытия. «Опять без толку проторчал! И почему они говорят о всякой бесполезной ерунде?!» –
