подсветит, мне не спрятатьИ тело смертное в бессмертие
Душевной сущности, но в тверди
Найдет она покой бесславный,
Могильный камень, крест с портретом…
Подъем мерещится мне плавный,
Звон колокольный слышан где-то,
И выше… вдруг паденье в бездну,
Подумал: я сейчас исчезну…
Кошачьей лапкой луч щекочет,
Проснись, мол, выгляни в окошко,
Рассвет там зимний, между прочем.
Отстань, я подремлю еще немножко,
И вспомнил: падаю бескрылый!..
Глаза открыл – вернулись силы.
Добровольцы
Для шалостей лет в восемь словно умер,
И с крепкой памятью, начитан, остроумен,
Найдешь его за книжкой, за мольбертом,
Он зиму учится, но краткий отдых летом,
Без принуждения найдет себе занятие,
Полночи трудится, как дня ему не хватит,
Друзей-приятелей под стать себе разыщет,
Духовной ум питает, тело грубой пищей,
Вне праздности, но в праздник знает меру,
Перепроверит факт, чтоб взять его на веру,
Душевно он богат, а внешне очень сдержан,
И к матери своей с любовью скромно нежен,
В пятнадцать лет, певец, поэт, и полиглот,
Душой не в этом мире, казалось, он живет.
Земная твердь ему всего лишь как опора,
Природа вдохновляет, но утомляет город…
На Землю он сюда попал с другой планеты?
В глубинах космоса его дом отчий где-то?
Нет, он земной, и плотью с нами схожий,
Таких, как он, шлет в каждом веке Боже,
Как концентрация всех лучших достижений,
Порой и худших, и тогда – злой этот гений.
Предполагаем мы, они счастливы даром —
Они несчастливы душой, развитой, старой.
Публично скромные, и с цельною натурой,
Огромный вносят вклад в науку и культуру.
На миллион один с рожденья одаренный.
Предположить, что есть особенная зона,
Где обитают некто с высоким интеллектом,
Не духи-ангелы, не общество, не секта —
Цивилизация, вперед ушедшая в развитии,
Что заурядно им, для нас великое открытие.
Так в человечество, в основе примитивное,
По капельке вливается разумное, активное,
Тем самым подтянуть до высшего предела,
И добровольцы гении идут на риск для дела.
Советчик
Не справляюсь… вес бы мне занизить,
До нельзя опасно – слабых презирают.
В дорогом костюме, в старенькой ли ризе,
Но судья и строгий, страж, служитель рая,
Вижу, скажет, вижу всё до подноготной.
По спине мурашки, лоб холодный, потный.
Люди, всюду люди, ты один из многих,
Те же знаешь беды, то же счастье кушал,
Голова дурная, как-то держат ноги,
Не предал: похвально, растранжирил душу
В пустяках
