и никчемность. Среди приличного контингента людей с таким мнением оказалось в разы меньше, однако о мифе проклятого места были наслышаны и они. Большинство живущих в этом секторе знали самоубийц лично, как своих соседей, и описывали их исключительно положительно. «Да, слабый, да выпивоха, но исключительно добрейший человек! За всю жизнь и мухи не обидел!». Примерно такие отзывы Павел получал от большинства живущих здесь на запрос о личностной характеристике самоубийцы.
После недельных мытарств по ветхим домишкам Синицын стал узнаваем на Красной горке. Местные жители начали с ним здороваться на улице, в магазинчиках. Все искренне интересовались, узнал ли что-то полезное московский следователь. Проникшись доверием от частых встреч, некоторые начали просить в долг, на что Павел отвечал согласием. Давая то пятьдесят, то сто рублей местным забулдыгам, молодой детектив рассчитывал на более доверительное отношение к себе, в надежде получить-таки хоть какую-то крупицу полезной информации. Интуиция никогда не подводила Павла, вот и сейчас он «одним местом» чувствовал, что в этом деле что-то есть, какая-то криминальная составляющая все же присутствует. Ее не может не быть, учитывая контингент! Тем более всплыл факт о пропаже девятнадцетилетней дочери бизнесмена, живущего в этом частном секторе. Хоть все и говорят, что девчонка та была гордая и непокорная, еще с самого подросткового возраста сбегала из дома и могла неделями «ночевать у подруги». Синицын был убежден, что дело здесь нечистое.
Возможно, следователь добыл бы уже больше информации к концу недели, если бы не постоянные заверения местных алкашей о проклятии ведьмы, якобы заживо похороненной где-то здесь, на древнем кладбище.
Ну да Бог с ними! Людям надо во что-то верить, пусть верят в проклятие.
Еще один любопытный факт рассказали ему местные жители. Неподалеку от частного сектора, рядом с садовым товариществом завода «Калина», на пустыре, выкупленным частным инвестором, совсем недавно кипела стройка. Планировалось построить несколько высотных жилых домов, однако после несчастного случая с несколькими строителями и самоубийства владельца земли строительство прекратилось. Стройку опечатали, расследование зашло в тупик и, в общем, все, как это часто бывает, было отложено в «долгий ящик». Разговор с дознавателем по данному делу был короткий и практически не дал никакой информации. Четверо мигрантов погибли из-за несоблюдения требований безопасности. А владелец земли и строительной компании выбросился из окна своей квартиры в Москве из-за неразделенной любви к двадцатилетней модели. Никому неохота было копаться в деле с богатым бизнесменом и его нелегальными мигрантами, поэтому данный инцидент записали в «висяки», откладывая разбирательство до получения необходимой информации. Ту самую необходимую информацию получать на самом деле никто и не собирался,
