ряк
Пату – кок, моряк
Луб – моряк
Бейт – моряк
Полок – моряк
Атан – моряк
Балам – торговый правитель
Пек – торговый правитель
Наблюдатели
Наранпа – Жрец Солнца, Орден Оракулов (гаваа)
Иктан – Жрец Ножей, Орден Ножей (тцийо)
Аба – Жрец Помощи, Орден Исцеления (сээги)
Хайсан – Жрец Записей, Орден Истории (тадисса)
Кьютуэ – бывший Жрец Солнца (умер)
Эче – Адепт, Орден Оракулов
Квайя – Адепт, Орден Исцеления
Дия – прислуга
Леайя – прислуга
Кланы, Созданные Небесами
Ятлиза – матрона, Черная Ворона
Око – сын Ятлизы, Черная Ворона
Иса – дочь Ятлизы, Черная Ворона
Чайя – капитан Щита, Черная Ворона
Маака – предводитель Одохаа, Черная Ворона
Ашк – грум, Черная Ворона
Фиэ – целитель, Черная Ворона
Кутца – гигантский Ворон
Бенунда – гигантский Ворон
Пайда – гигантский Ворон
Айайюэ – матрона, водомерка
Айше – водомерка
Заш – водомерка
Тиоде – водомерка
Паипаи – гигантская водомерка
Нуума – матрона, Беркут
Пейана – матрона, Крылатый Змей
Засушливые Земли (Без клана)
Денаочи – брат Наранпы
Акел – брат Наранпы
Джейма – отец Наранпы
Затайя – ведьма
Ибо ты заменитель, заместитель Тлок Нуака, Повелителя того, что вблизи и что вдали. Ты престол его (трон, с которого правит он), ты флейта его (уста, которыми он глаголит).
Он говорит в душе твоей, Он создает тебя своими устами, своим ртом, своими ушами… И создает он тебя своими клыками, своими когтями, Ибо ты его зверь, его пожиратель людей. Ибо ты судья, посланный им.
Глава 1
Горы Обреги
315 год Солнца
(за 10 лет до Конвергенции)
О Солнце! Обжигаешь ты столь жестоко!
Углями стала плоть в цвет оперенья,
Неужели ты забыло о милосердии?
Сегодня он станет богом. Так сказала ему мать.
– Выпей, – сказала она, протянув ему высокую узкую чашу, наполненную светло-кремовой жидкостью. Принюхавшись, он почувствовал запах оранжевых цветов с медовой сердцевинкой, что цеплялись усиками за его окно. А еще он почувствовал землистую сладость колокольчиков, что мать выращивала в саду на заднем дворе – в том самом саду, где ему никогда не позволялось играть. И еще он знал: там было что-то, что он не мог почуять в этом напитке, что-то тайное, что-то, что явилось из сумки, которую она носила на шее, и отчего побелели кончики ее пальцев и его язык.
– Выпей сразу, Серапио, – повторила она, на миг прикоснувшись ладонью к его щеке. – Его лучше пить холодным. На этот раз я добавила больше сладости, так что тебе будет легче пить.
Он вспыхнул, смутившись из-за упоминания о том, как его вырвало в прошлый раз. Утром она тоже предупреждала, что зелье надо выпить залпом, но тогда он проявил нерешительность, просто отхлебнул – и его стошнило месивом молочного цвета. На этот раз он хотел доказать, что достоин большего, что он не какой-то трусливый мальчишка.
Дрожащими руками он схватил чашу и под пристальным взглядом матери поднес к губам. Напиток был мучительно холоден, но, как она и обещала, слаще утреннего.
– До дна, – упрекнула она, когда у него перехватило горло и он начал опускать чашу. – Иначе этого будет недостаточно, чтоб заглушить боль.
Чтобы осушить сосуд, ему пришлось запрокинуть
