поинтересовались иноземцы.
Вот тут и началось самое страшное. Вы сами, прежде чем читать дальше, попробуйте объяснить, что такое «заначка». Хотя бы по-русски.
– Это та часть денег, которые он спрятал от жены, – пояснил я.
– Он ворует у нее? – изумились англичане и посмотрели на Андрея с явным неодобрением. – Это ее доходы? И он хитростью завладел ими?
– Нет-нет, – замахал я руками. – Это его собственные деньги. Но жена о них не знала.
– А! – «догадались» островитяне. – Он украл, но не у нее. И прятал, чтобы она не заявила на него в полицию.
– Нет-нет, – опять возмутился я. – Он их заработал. Он долго и много работал. Целый месяц. Честно, очень честно трудился. И ему дали зарплату. Часть этих денег он отдал жене, а часть спрятал.
– А почему он их прятал, если они и так его? – англичане явно ничего не понимали.
– Чтобы жена не нашла, – огрызнулся я, чувствуя, что мои объяснения пошли по кругу.
– Ага! – обрадовались туземцы, но тут же понурились и сочувственно уставились на Андрея. – Жена у него пьет. Она заберет все деньги и пропьет. А семья будет голодной.
– Да нет же, – прервал я их гнусные домыслы. – То, что он спрятал, называется заначкой. Жена не должна знать об этих деньгах. И вовсе не потому, что она их пропьет. Нет. Она может потратить их на вполне благие цели. Например… – я скептически посмотрел на собеседников. – Да хоть бы даже и пожертвовать церкви. Да, она запросто может пожертвовать их церкви. Или купить себе губную помаду. Но Андрей этого не хочет…
– Он атеист? – возмутились бизнес-бомжи, очевидно, пропустив помаду мимо ушей.
– Да как вы такое могли подумать? – разозлился я. – Андрей, он, знаете ли, истовый христианин. Просто он хочет потратить эти деньги сам. Хоть бы даже на ту же самую церковь. Или на водку, например. Но сам.
– Так пусть тратит, – замотали от бессилия кудрявыми головами англичане. – Зачем прятать-то?
– Но… – растерялся я.
– Нет, мы тебя не понимаем, – взял беседу в свои руки главарь закордонной делегации. – Теперь вопросы буду задавать я.
Я покорно кивнул. И гость тут же пошел в атаку.
– Деньги чьи?
– Его, – промямлил я, кивнув на Андрея.
– Тратить он их на кого хочет?
– На себя.
– Его жена склонна к воровству и разврату?
– Нет.
– Он ей должен?
– Нет. Вовсе нет. Наоборот, это он кормит семью.
– Так в чем тогда проблема? Почему просто не сказать жене: «Не трогай эти деньги»? Зачем он их прячет? И что будет, если жена их найдет?
– Если жена их найдет, – устало доложил я, – она будет долго кричать, будет кидаться на него, чтобы драться. Возможно, даже будет бить его. Может быть, даже больно. Потом она будет плакать, а он будет ее утешать.
– А потом? – не выдержал особо оборванный островитянин. – Что будет потом?
