с детьми. К тому же ты сама говорила, что хочешь видеть их постоянно!
Перед гневом дочери Амели сочла разумным отступить.
– Ты же знаешь, что я их обожаю, я так рада, что они здесь. Но ты не можешь помешать мне время от времени высказывать свое мнение, даже если это не нравится Скотту. Конфликт поколений существовал всегда, для семьи это нормально.
– Ты так считаешь? Ты обещала сделать усилие, чтобы Скотт…
– Я стараюсь! В любом случае больше, чем он.
Кейт скорчила недоверчивую гримасу, и Амели рассмеялась:
– Пойдем ужинать, дорогая. Обещаю тебе быть любезной с моим зятем и пасынком.
Каждый раз она вспоминала об этом обстоятельстве с видимым удовольствием и подчеркивала, что поскольку является дважды родственницей Скотту, он обязан и уважать ее в двойном размере.
– Для меня ваши дети – настоящее благословление, – добавила она, кладя руку на плечо дочери. – Ты знаешь, как тяжело я пережила потерю ребенка. Это была поздняя и незапланированная беременность, но я хотела сохранить ее любой ценой. Увы, Бог не дал мне такого счастья. Но близнецы в каком-то смысле стали моим утешением, потому что в них течет кровь Ангуса и моя. Понимаешь? Это примирило меня с судьбой.
На лице Кейт отразилось недоверие, и Амели вздохнула:
– Я очень люблю Ангуса, дорогая. Точнее, я научилась его любить. Признаю, что вначале я восприняла его как удачный шанс, который нельзя упустить. Он взял на себя расходы на ваше образование – твое и твоих братьев, в то время как ваш отец подло бросил семью. Ангус сделал это, не высказывая никаких претензий и ничего не требуя взамен. Когда мы потеряли ребенка, он очень старался, чтобы я снова начала улыбаться. Со дня нашей свадьбы он не переставал меня баловать. Он хороший человек, и постепенно я привязалась к нему. Сейчас мое чувство к нему прочнее, глубже, искреннее. Это не та любовь, которая бывает в твоем возрасте; в ней нет страсти, во всяком случае с моей стороны, но это прекрасный союз. Общий ребенок сблизил бы нас еще больше, несмотря на то что он был бы поздним. Конечно, если бы он родился, многое изменилось бы, особенно в вопросе о наследстве Ангуса. Ты знаешь, что он готов был изменить завещание?
На последних словах Амели понизила голос, как будто говорила о чем-то запретном.
– Я не знаю, – добавила она еще тише, – что будет со мной после его смерти. И у меня нет ни малейшего желания зависеть от милостей твоего мужа!
– Так вот к чему ты вела весь этот разговор, мама?
Кейт сурово посмотрела матери в глаза.
– Я почти на двадцать лет моложе Ангуса, – возразила Амели. – По всей вероятности, он уйдет первым, и я останусь практически ни с чем.
– Если бы ты не считала Скотта чудовищем, ты бы меньше волновалась. А что тебе сейчас мешает поговорить об этом с Ангусом?
– Ты думаешь, разговоры о будущей смерти поднимут ему настроение? К тому же, я знаю его намерения:
