вздохнула она и, давая себе время собраться с мыслями, занялась раной: смочила полотенце в мыльной воде и начала смывать кровь. Было больно. Очень больно. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать. – После этого твой дядя попытался нашинковать меня мечом. Затем мой друг Ник отобрал оружие, сам убил Люсьена и вонзил клинок в сердце твоего отца. – Джоанна опустила полотенце обратно в миску с водой и вспомнила момент ранения. Порез теперь стал отчетливо виден на боку. – Я сбежала и… Нашла свою бабушку. – Голос невольно дрогнул. – Она умирала. Ну а дальше мы встретились с тобой в лабиринте при моей попытке унести ноги с территории поместья. Ты это хотел знать?
– Да, – покраснев, выдавил Аарон.
– И ты думал, что мы стали друзьями, потому что вместе сбежали от охотников?
– Конечно, мы не друзья.
Джоанна едва не рассмеялась. Конечно же нет. Она была наполовину Хантом. И, что еще хуже, наполовину человеком. Эдмунд предельно ясно обозначил отношение Оливеров к данному факту. Чтобы не думать об этом, она разорвала упаковку дезинфицирующей салфетки и протерла рану. Жгло так, словно на боку появился еще один порез.
– Послушай, – нерешительно произнес Аарон, – я знаю, что ты еще совсем новичок во всем этом.
– В каком смысле? – настороженно уточнила Джоанна, отрываясь от перевязки.
– Семейный дар Оливеров – определять с одного взгляда, кем является собеседник: монстром или человеком. А ты… Ты издалека пахнешь как машина прямиком с конвейера.
Джоанна снова поняла, что почти ничего не знает об этом странном мире. Ощущение было привычным. Она выросла, постоянно находясь между двумя семьями – отца и бабушки. Наполовину человек, наполовину монстр. Наполовину китаянка, наполовину англичанка. Иногда разница совершенно стиралась. Полукровка. Она не являлась посторонней, но и своей тоже не считалась, стоя на пороге не снаружи, однако и не внутри.
– Ты и перемещалась-то, наверное, всего пару раз, – предположил Аарон.
– Вчера это произошло впервые, – призналась Джоанна. – Случайно.
– О, новорожденный монстр, – усмехнулся он, но тут же посерьезнел, наклонился ближе и впился пристальным взглядом в собеседницу. – Не представляю, чему тебя успели научить Ханты, но ты спасла мне жизнь. Среди нас считается, что подобное требует равной по значительности компенсации, так что я перед тобой в огромном долгу. Конечно, мы не друзья. А нечто гораздо большее – до тех пор, пока я не расплачусь сполна. – В словах Аарона не чувствовалось благодарности, а светло-серые глаза и вовсе смотрели так напряженно, будто Джоанна не спасла его жизнь, а взвалила непосильную ношу.
– Я всего лишь не позволила тому охотнику пырнуть тебя кинжалом, – попыталась откреститься от долга трусливого Оливера Джоанна, которой так же не хотелось быть связанной обязательствами, как и ему самому. – А ты потом помог мне выбраться из лабиринта. Так что мы в расчете. Можешь идти на все четыре стороны.
– Теперь кое-что прояснилось, – фыркнул Аарон.
– И
