его часть я уже забыл.
Новый старый порш был коричневым, с желтыми дверями. Берни сел за руль, я – на пассажирское сиденье рядом. Люблю ездить на переднем месте – а кто вообще не любит? Я высунул голову, подставив нос ветру. Запахи пролетали мимо, исчезая быстрее, чем я мог разобраться в том, что они значили. Удовольствие, которое, боюсь, никогда не постичь вам, людям.
– Эй, Чет, приятель. Уступи и мне немного места, – ой. Слишком уж навалился на Берни. Я сдвинулся ближе к своей двери. – И хватит пускать слюни.
Я? Слюни пускаю? Я отодвинулся так далеко, как только мог, и неподвижно замер на месте – спина прямая, глаза смотрят прямо на дорогу, взгляд серьезный. Между прочим, не только у меня тут проблемы со слюноотделением. Я много раз видел, как Берни слюнявит во сне подушку. И Леда, его бывшая жена, тоже была неоднократно за этим замечена. Так что люди тоже еще как слюни пускают. И разве я хоть раз кого-то этим упрекнул? Сделал хоть малейшее замечание? Стал относиться хуже? То-то же.
Вскоре мы уже сидели на веранде стейкхауса, расположившись у барной стойки – Берни на стуле, я рядом, на полу. Солнце уже припекало не так сильно – да что там припекало, придавливало своим жаром к земле, словно тяжелое одеяло, наброшенное сверху – но температура еще не спала, так что лежать на холодных плитах пола было одним удовольствием.
– Что это там? – спросил Берни, кивком головы указывая на противоположную сторону улицы.
– Что «что»? – уточнил бармен.
– Дырка в земле.
– Да это для многоквартирного дома. То ли в десять этажей, то ли в пятнадцать.
Выразительные, темные брови Берни обладали своим собственным языком. Иногда – вот прямо как сейчас – они приходили в движение, и все лицо Берни, обычно довольно приятное на вид, некрасиво темнело.
– А когда водоносный горизонт пересохнет, что они делать будут? – сказал он.
– Водоносный горизонт? – переспросил бармен.
– Вы вообще знаете, сколько сейчас людей в Долине живет?
– Во всей долине? – уточнил бармен. – Ну, в том доме наверняка поместятся.
Берни бросил на него выразительный взгляд и заказал двойной виски.
К нам подошла официантка в ковбойской шляпе.
– Неужто это Чет? Давненько я тебя не видела, – она опустилась на колени и потрепала меня по голове. – Ты как, все еще любишь мясные обрезки? – а с чего бы это должно измениться? – Эй, полегче, мальчик.
Берни заказал бургер и еще бурбона, а мне взял мясных обрезков и воды. Лицо его снова стало прежним – к моему большому облегчению. Берни вечно беспокоился о водоносном горизонте, и иногда его порядком заносило. Вся здешняя вода выкачивается именно оттуда – я множество раз слышал, как Берни об этом рассказывает, хотя, честно говоря, сам ни разу никакого водоносного горизонта не видел, чем бы это за штука ни была. Я вообще плохо понимал, в чем соль: в Долине было предостаточно воды – как иначе объяснить
