действительно закрылись.
«Следующая станция…»
Пол дрогнул под ногами у Антона. Плавно (не так, как в автобусе) сдвинулся вагон относительно колонн и оставшихся на платформе людей. Не было в его движении железнодорожной дрожи. Поезд плавно, но стремительно набирал ход. Промельк колонн за стеклом стал невыносим для глаз и кто-то одним махом выключил свет.
Туннель.
Туда, дальше…
11. Гостиница
Выход из метро сродни всплытию. Глотаешь свежий, промытый дождиком, воздух и с воздухом обретаешь небо над головой: всё ещё серенькое, затучкованное, но всё-таки небо, а не потолок.
Рюкзак слегка отягощал Антону плечи. Однако радость от сознания, что он здесь, что он идёт по питерской земле, своей подъёмной силой уравновешивала тяжесть ноши: шаг лёгкий, пружинистый, спорый.
Здание гостиницы – сугубо советское и тем родное – выглянуло из-под современной высотки. В другое, более респектабельное, он, пожалуй, заходить побоялся бы. Внутри, правда, пластика оказалось больше. Вежливая девушка за стойкой приняла у Антона документы, изучила их и сообщила, что заселение производится с 12:00, до этого времени он может посидеть здесь в фойе либо оставить вещи в камере хранения и прогуляться. У вежливой девушки за бежевой стойкой мелькнула отнюдь не дежурная улыбка.
– Где у вас тут камера хранения? – спросил Антон.
12. Чёрная речка
Покинув фойе гостиницы, Антон окунулся во влажный утренний проспект. Кроткие прохожие одушевляли это вычерченное под линейку пространство: без них оно было бы сухим примером из учебника геометрии за шестой класс. Впрочем, и прохожие без проспекта стали бы недоразумением, забавным или печальным курьёзом, простительным, но не обязательным. Только в его свете, в свете перспективы, которая открывалась в сторону Большой Невки, все встречные люди обретали неслыханную значимость. Они были не сами по себе, они были частью города. Проспект же задавал им направление: не только в пространстве, но и в истории.
Антон не выбирал пути. Его тоже влекло проспектом. Но дойдя до моста над Чёрной речкой, он внезапно переменил маршрут. Неосознанно. Течение воды вырвало его из поля тяготения проспекта, и он пошёл вдоль левого берега. Только отдельные детали, как водовороты, на некоторое время притягивали его внимание, чтобы потом отпустить далее:
– Старушка крошила белоснежную булку, подкармливая стайку разномастных уток;
– Тщательно отреставрированный дом начала XX века украшала вывеска о продаже квартир (эх, никогда мне не купить здесь угол!);
– Пешеходный мостик с лёгкостью гимназиста, скачущего через лужи, перекинулся с одного берега на другой.
Как было не последовать его примеру! Тем паче, что по тому берегу протянулся парк. Новый источник притяжения повлёк Антона к себе. В этом зелёном шуршании ветвей сквозила невысказанная симпатия. Сырая утренняя душа парка томилась чуть слышной испариной, которую уносил ветерок, оставляя лишь
