ты шагай!
– Чё тихо-то?
– Та не чё, а что.
– Ой, не надо меня сейчас поучать.
– А ты под ноги смотри.
– Чё под ноги-то? Иду, как могу.
– Чё-чё… видишь, оглядывается.
– Ну, вижу.
– Под ноги смотри, говорю. Идёшь, хрустишь ветками. Навязался на меня!
– Да, а я чё!
– Да не чё! Хозяин с собой меня позвал.
– Ой, а кудой мне тоды деваться?
– Кудой, тоды… Говорить можешь нормально?
– Мне так привычнее говорить. Я переживаю ведь. Все мои сараи сгорели, так же как и твой дом. Раз тебя позвали, то и мне место найдётся, – говорил дворовой домовому.
– Ладно, не злись.
– А я и не злюсь. Мне всё так жалко… так жалко! А какой жеребец Дамир был! Я его так любил. У него грива была, как ше-елк. Видел, какие я ему косы заплетал? Жив ли он остался?
– Видел я, видел, не переживай, жив твой Дамир. Он успел выскочить из сарая. Тут почти вся семья сгорела, только дочурку и спас хозяин. А ты… Дами-ир, ко-осы…
– Ладно, давай не будем ругаться, мы же всё-таки братья. Как ты думаешь, долго мы ещё будем идти по этому лесу?
– Думаю, ночь и ещё день.
– Может, давай сядем, отдохнём.
– Я тебя за собой не звал. Хочешь отдыхать – отдыхай, я тебя не держу.
– Ох, ты!.. Смотри!
– Что? Где?
– Вон там, за ёлками, кто-то прячется.
– Ох, ты-ы!
– Что?
– Этих нам только не хватало!
– Кто это?
– Лесавки… кочевряжку им в волосы! Видимо, услышали, нечисти лесные, как Катенька плакала.
– А кто они такие?
– Деточки кикиморы и лешего.
– Ишь ты-ы! И чё теперь?
– Чё – чё… Ишь, радуются, нечисти лесные. Задумали что-то.
– Смотри, а наш-то хозяин, по-моему, отдыхать собрался.
– Это хорошо, пусть отдохнёт,
– Да-да, и нам не мешало бы отдохнуть.
– Тебе бы только отдыхать. Привык на сеновале валяться да животных изводить.
– Чё ты?.. Чё животных-то? Чё изводить-то?
– А помнишь, козу хозяин привёл? Зачем её извёл? А?
– Не понра-авилась мне она. Не ко двору пришлась, – деловито сказал дворовой.
– Не понра-авилась, не ко двору… – передразнил его домовой. – Хозяйство надо беречь, а ты только и можешь косы лошадям плести.
– А вот и не только ко-осы, – тянул обиженно дворовой, – у меня на дворе был всегда поря-ядок.
– Поря-ядок? А петуха кто позволил лисе утащить? Такой красавец был.
– Та ну-у его! Разве так кукарекают? Он же не кукарекал, а орал дурнинушкой. Мне больше курочка серенькая нравилась.
– Ладно, всё с тобой ясно.
– А вот с тобой не всё ясно.
– Это что ты имеешь в виду?
– Ты говоришь, я петуха позволил лисе утащить? А ты-то,
