где-то полсекунды, а после ветер усилился, разорвал тучи, точно грязную овечью шерсть, и солнце в вышине засияло вовсю. Шоссе озарилось ровным, ярким солнечным светом, после чего мертвец исчез и больше уже не появлялся.
Джорджия отвела Джуда в фонотеку на первом этаже. Ее руки вокруг пояса, поддерживавшей и направлявшей его по дороге, Джуд не замечал, пока рука не соскользнула с талии. Доковыляв до зеленого, оттенка лесного мха, дивана, он рухнул на него пластом и тут же уснул.
Вскоре он ненадолго проснулся, разбуженный Джорджией, укрывшей его пледом. Сквозь мутную рябь, застилавшую глаза, ее лицо казалось белесым кругом, блином, лишенным каких-либо черт, кроме темной линии рта да темных дыр вместо глаз.
Затем веки Джуда снова сомкнулись, будто налитые свинцом. Он и не помнил, когда еще так уставал. Сон неуклонно, неумолимо тянул в глубину, обволакивал мраком сознание, затмевал рассудок, но вдруг, по пути ко дну, перед глазами его снова возникло лицо Джорджии, точно такое же, каким Джуд только что его видел, и в голове забрезжила тревожная мысль: да ведь ее глаза спрятаны под беспорядочной черной мазней! Выходит, она мертва и теперь заодно с призраками?
С этой мыслью он что было сил устремился наверх, к яви, и, вынырнув из глубин сна, снова чуть приоткрыл глаза. Джорджия, стоя в дверях фонотеки, сжав крохотные белые ладошки в крохотные белые кулачки, глядела на него, и глаза ее оказались обычными, ее собственными.
На сердце разом сделалось куда легче, теплее… но ненадолго. В коридоре, за спиной Джорджии, маячил мертвец. Кожа его лица туго обтягивала шишковатые скулы, на обнаженных в улыбке зубах темнели бурые пятна табачной смолы.
Двигался Крэддок Макдермотт дергано, чередой стоп-кадров в натуральную величину. Вот его руки опущены по швам, но еще миг – и костлявые пальцы ложатся Джорджии на плечо: длинные, пожелтевшие ногти загнуты на концах, перед глазами пляшут, подрагивают пучки черных линий…
…и время прыгает дальше. Теперь правая рука Крэддока поднята в воздух высоко над головой Джорджии. Из мертвых пальцев выпадает, тянется вниз золотая цепочка с маятником на конце. Кривое трехдюймовое лезвие, серебристой вспышкой рассекшее полумрак, поблескивает, слегка покачивается перед глазами Джорджии, а та завороженно, не отводя взгляда, смотрит прямо на него.
Еще стоп-кадр, еще скачок в недалекое будущее, и Крэддок замирает, склонившись вперед, тянет губы к самому уху Джорджии. Губами не шевелит, однако до Джуда явственно доносится его шепот – с таким же легким, шипящим посвистом правят лезвие ножа на ремне.
Охваченному тревогой Джуду захотелось окликнуть ее, закричать: берегись, мертвец тут, рядом, беги, беги поскорее, не слушай его… но изо рта, будто бы накрепко зашитого стальной проволокой, вырвался только глухой, прерывистый стон. Силы иссякли настолько, что даже глаз открытыми не удержишь; отяжелевшие веки сомкнулись сами собой. Как ни брыкался Джуд, как ни противился, незнакомая прежде
