ввязался в эту совершенно дикую игру с призраками, духами и вот этими вот убийствами… Ведь майор Котов говорил, что это убийство?
– Просто ты устал, – сказал шеф. – Бессонная ночь. К тому же, ты получил двойную дозу суггестивного воздействия. Расслабься. Сделайся, как перо. Лёгкое, летучее и свободное. Пусть зло проходит сквозь тебя. Главное, чтобы не задерживалось внутри…
Впоследствии, шеф неоднократно пытался объяснить мне, как вести себя в таких специфических местах – чтобы облегчить их воздействие. Но каждый раз, внимательно его выслушав, я хоть убей не мог применить эти советы на практике. Хапал максимальную дозу, неделю валялся на диване и пил горстями антидепрессанты. Впрочем, со временем мне удалось сократить период ипохондрии до суток…
Алексу тоже доставалось. Но в нём, вместо депрессии, просыпалось стремление к кипучей деятельности.
В такие ночи он с особенным рвением водил экскурсии, не являясь до самого утра, а днём, расположившись на кухне, пил горькую и читал стихи.
Стихов он знал великое множество: если бы у меня была такая память, от рюкзака, набитого книгами, я бы давно избавился…
…К палатке нас пропустили беспрепятственно. Уж не знаю, кто пользовался большим авторитетом: мой шеф, или майор Котов, но препон нам чинить не стали. Даже прислушались: когда Алекс, отведя дежурного капитана в сторонку, объяснил, что стоять так близко к месту преступления не только бесполезно, а еще и очень вредно, тот послушно снял оцепление и отвёл охрану подальше.
– Ребята, конечно, не такие чувствительные, как ты, мон шер, но маяться, словно с жесточайшего похмелья, обязательно будут, – пояснил он на ходу.
Воздух внутри был белым. Он сгустился и сконцентрировался, став похожим на толстый синтепон. Дышать им было примерно так же.
В центре палатки была детская песочница. Обыкновенная песочница, каких много по дворам спальных районов. По зимнему времени в ней обычно возвышался сугроб, с воткнутой в него деревянной лопатой.
Здесь же снега не было и в помине. Песок был плотно утрамбован, а сверху лежала… Кукла?
Нет. К сожалению, не кукла. Просто тело девушки было настолько неподвижным, что казалось плоским. Его накрыли зелёной медицинской простынёй, оставив лишь белые маленькие ступни и голову с распущенными огненно-красными волосами.
Сочетание красных волос и зелёного савана делало её похожей на цветок розы – или это моё воображение пыталось отключиться от действительности, увести мысли в более безопасное русло…
– Что ты чувствуешь? – спросил шеф. Заложив руки глубоко в карманы пальто, он стоял на самом краю песочницы и смотрел на девушку.
– Какой козёл мог её убить?
– Нет, не то… Попытайся ассоциативно. Что первое пришло тебе в голову, когда ты увидел труп?
– Цветок розы, – слова вылетели прежде, чем я успел подумать.
– Так, хорошо. Что ещё?
– Шипы.
– Интересно.
