укрывательстве преступников. Возможно, они, совершив что-то предельно ужасное, были пойманы идущими от неё и назвали Анну соучастницей. О, Боги, Боги… Что же делать?..
«Стоп, стоп, стоп! Не нужно себя накручивать! Хотя бы то, что ко мне относятся достаточно хорошо, должно радовать. Всё, конечно, может и измениться, но какой смысл заранее настраивать себя на совсем плохой расклад?» – думала Анна. Да и задержка, скорее всего, была связана с неожиданной неприятностью, которая случилась с Главнокомандующим. От тех же самых тюремщиков женщина услышала, что буквально накануне на охоте его сильно ранил кабан. Она тогда так сильно удивилась, даже несмотря на своё достаточно измотанное состояние. Это надо же такому случиться – не уследили за целым принцем! Люди говорили, он сильный маг, так что либо он получил действительно серьёзную рану, либо счёл персону Анны недостаточно интересной для своего пристального внимания.
«Стоп! Опять не о том думаю. Хотя… о чём мне ещё думать? Времени много… Каков он хоть, этот принц? За всё то время, что я жила в Воли, ведь так и не удосужилась хоть раз пристально взглянуть на изображение Его Высочества. Только мельком. Да и не нужно это в обычной жизни простым людям…»
Анна всегда знала, что есть Главнокомандующий, что он – третий принц Империи, не женат, кровожаден, вспыльчив, имеет колоссальный магический резерв; что от него лучше держаться подальше, не связываясь и не попадаясь на глаза. Знала она также, что с момента захвата их провинции он обосновался в городе. И это было странно. Захват только провинции, а не всей страны в целом, невольно наталкивал на мысль, что имперцам смогли что-то противопоставить. Не победить, но хоть как-то сдержать… хотя они с детьми всё равно оказались по ту сторону. Непонятным было и пребывание принца именно в их городе, ведь он обычно проводил время в Рокассии, столице Империи. Только непосредственно перед очередным вторжением и захватом нового государства он обосновывался у его границ. А тут практически безвылазно сидел в Воли и лютовал сильнее, чем когда бы то ни было в уже покорённых странах: выслеживал, пытал, казнил. И всё чуть ли не сам. У Анны были какие-то смутные предчувствия, что это не просто так. А здравый смысл шептал, что данных для анализа ситуации недостаточно…
Потом мысли её каким-то образом перешли на сон, увиденный после лечения пострадавшего в доме. Анна вспоминала каждый звук, жест и даже запах. Интуиция подсказывала, что это был непростой сон – она разговаривала с Эдвардом по-настоящему. И если бы лишь разговаривала, но даже видела и обнимала его. О, Боги, как же он изменился! Анна искренне надеялась, что он тоже увидел этот сон и запомнил его так же отчётливо, как и она. Разве это вообще возможно? Барьер блокирует любое, абсолютно любое магическое воздействие. Но если не магия, то что тогда ЭТО было? Может, она просто сходила с ума?..
На таких пессимистичных мыслях сознание покинуло её, погружая в сон. Анне снились глаза, которые, как ей казалось, она уже где-то
