это?
– Я обращалась к Вам на прошлом дежурстве, но с Вами был такой грубый фельдшер…
– Понятно, вспомнил. Возьму другого фельдшера.
– А можно, чтобы никто с Вами не приезжал? Мне надо только консультация, не более.
– Ну, так не положено… – протянул я, а сам лихорадочно вспоминал, что я там мог наобещать такого, что присутствие фельдшера будет лишним.
– Доктор, мне та-ак надо. Пожалуйста, не пожалеете.
– Ладно. Миртич, можешь записать мне вызов? – протянул я трубку Митричу.
Когда фельдшер прибежала и стала высказываться, что теперь не наша очередь ехать, я просто забрал у нее «ящик» и оставил на базе отдыхать, спать, болтать с подружками или принимать пищу. Чему та была, безусловно, рада.
С ящиком в руках я поднялся на второй этаж и позвонил в дверь. Открыла дама средних лет в разлетающемся во все стороны почти прозрачном наряде, сквозь который было фактически видно, что кроме этого – прозрачного – наряда на ней ничего более нет. Ну да мало ли какие вкусы в чем ходить по дому бывают? Она прошла в спальню, улеглась на кровать и показала мне на мягкое полу кресло перед кроватью. Я поставил рядом «ящик», достал оттуда тонометр и приготовился измерять и обследовать.
– Доктор, спрячьте Ваше и не Ваше имущество назад. Мне не надо измерять давление. Мне надо, чтобы Вы кое-что сделали мне руками.
– Не понял, – я был несколько удивлен.
– В прошлый раз, когда вы прикоснулись ко мне своими руками, меня словно электрическим током пробило. Вы понимаете, я достаточно чувствительная женщина, чтобы не понимать, что это между нами проскользнула искра. Могли бы Вы меня еще раз этой искрой обработать?
Я стал вспоминать, что в прошлый раз у дамы был какой-то истерический приступ. Кажется, на любовной почве… И я несколько минут сидел и держал ее за руку, чтобы внушить ей некоторое спокойствие и дождаться начала действия введенного медикамента. Родственники или знакомые, стоящие около нее, – группа поддержки, – внимательно следили за каждым моим движением. Уж не знаю, видели ли они, как дама пожимала мне ласково руку, но у меня это уже всплыло в памяти.
– Антонина Сергеевна, – обратился я к ней, прочитав ее имя в вызывной карте. – Что Вас беспокоит, скажите пожалуйста.
Антонина Сергеевна распахнула свой и без того ничего не скрывающий наряд, взяла меня за руку и положила мою ладонь на свою левую молочную железу.
– Доктор, Вы чувствуете, как бьется мое сердце? Помогите мне его унять хоть немного. Послушайте его внимательно. Только пожалуйста. Слушайте ухом, а не этими своими холодными железками.
– Хорошо, Антонина Сергеевна, но Вам для этого придется встать передо мной, чтобы мне было удобно слушать Ваше сердце. Ухом слушать Ваше сердце, когда вы лежите, мне будет ну очень неудобно.
– Хорошо, – и она встала. Весь ее наряд остался лежать на кровати, а она встала абсолютно нагая передо мной и приблизилась вплотную с поднятыми за голову руками.
Высокая женщина средней
