Я не шучу.
– Какой ужас! – прошептала Галина.
– Позволь, Галя, – нахмурился Герман, – ведь ты сама мне это посоветовала…
– Я?! – удивилась Галина.
– Ну да, вчера. Забыла, что ли?
– Герман, Герман… – простонала Галина. – Я ведь это не всерьез… Я пошутила просто!
– Да? – осекся Герман. – А мне показалось, ты говорила на полном серьезе.
– Как же ты мог так меня понять… вернее, не понять? – мотала головой Галина.
– Получается, неправильно понял, – вздохнул Герман. Но тут же снова оживился: – Хотя, знаешь, я ни о чем не жалею! Этого паразита следовало проучить, и я его проучил.
– Но что это тебе дало? – тихо спросила Галина.
– Во-первых, моральное удовлетворение, – отвечал Герман.
– А во-вторых?
– Во-вторых, у меня только что стало одним конкурентом меньше! – торжественно воскликнул Герман.
– Всего одним, – подчеркнула Галина. – Боюсь, мы с тобой этого даже не почувствуем.
– А мне кажется, почувствуем, – не согласился Герман. – Сама подумай: о чем стали бы писать эти газетчики, если бы не было Жнейцера и его дурацкого «Воскресения»? Тогда, может, и обо мне бы написали…
– Почему сразу о тебе? – возразила Галина. – Они ведь не только о Жнейцере пишут. Еще часто о Мумунине, Хучрае, Хвостоцком…
– Что ж, – Герман побарабанил пальцами по спинке кровати, – со временем можно будет и от них избавиться…
– Герман! – взмолилась Галина.
– Ну что «Герман»? Ты еще скажи, что тебе их жалко!
– Мне тебя жалко. Я не хочу, чтобы мой любимый человек оказался в тюрьме. А то и в могиле. Ведь за убийство у нас расстреливают, не правда ли?
– Да, но на меня никто не подумает, – убежденно сказал Герман.
– Откуда такая уверенность? – с сомнением посмотрела на него Галина.
– Просто потому, что не подумают! Даже возникни у кого такая мысль, он от нее отмахнется. Только скажет про себя: да нет, этого не может быть, потому что не может быть никогда…
– Но почему не может-то? – не понимала Галина.
– А кто такие убийцы? – отвечал Герман. – Обычно те, кто живет на горьковском дне. Опустившиеся, спившиеся, необразованные люди. Третий сорт. И уж конечно не имеющие никакого отношения к искусству и творчеству. Творческие личности не убивают – это всем известно…
– Но ведь ты творческий… – прошептала Галина.
– Правильно! – подтвердил Герман. – Именно потому на меня не подумают! Я мало того что творческий – я режиссер! А режиссеры режиссеров не убивают – такого не было никогда и нигде! Я стану тем единственным в этой трусливой братии, кто отважился на подобное!
– Герман, я всегда знала, что ты – исключительный человек. – Галина, расчувствовавшись, обняла любовника и прижалась к его плечу.
– А ты, Галя, – не менее исключительная женщина, – удовлетворенно
