ающаяся в лучах долгожданного Солнца зелень сияла каждой капелькой росы, напоминавшей о былом ненастье. Пронизывая и без того палящий воздух, от земли призрачными потоками поднимался пар; он будто устремлялся к самой линии горизонта, заставляя ее причудливо извиваться.
Я шел по дороге, и мои лапы ощущали жар от каждого слияния с почвой, за многие годы огрубленной колесами повозок. Упругая набойка посоха, обыкновенно касавшаяся плодородного грунта без единого звука, тут ритмично постукивала, словно я опирался о булыжник, – но не соскальзывала, как это зачастую случалось на городских улицах.
– Эгей, монах! – окликнул меня из-за спины заливистый тенор, исполненный простодушного деревенского панибратства. – Отличная погодка сегодня!
Приветственно скинув капюшон, я сделал шаг навстречу нагнавшему меня путнику, обличье которого вполне соответствовало голосу: задорно прищуренные глаза-бусинки, едва заметное пивное брюшко, покрытое редкими буроватыми пятнами. Наверняка местный, хотя здесь, посреди леса, едва ли вообще кто-то жил.
– Доброго дня! – произнес я, учтиво улыбаясь. – Нечасто в такой глуши найдутся охотники до прогулок.
– Тоже мне глушь, – отмахнулся путник, машинально поправляя болтающуюся между лопатками берестяную торбу. – Пара часов – и я дома. Уж лучше пройтись пешком, чем искать извозчика подостойнее да подешевле. Вы, я гляжу, со мною согласны, – он весело хохотнул. – Куда держите путь?
– В Антипово, – ответил я, старательно соответствуя небрежному тону диалога. – Быть может, Вы знаете: это небольшая деревушка на реке Дуда, где еще русло сужается, – не сговариваясь, мы потихоньку двинулись дальше. – У тамошнего мельника погощу.
– Никак, по делу? Что же, в монастыре голодно стало?
– О нет, – я успокоительно улыбнулся. – Слава Второму брату, закрома полны. Это скорее визит вежливости. А Вы, я так понимаю, направляетесь на заслуженный отдых?
– Отработал неделю в городе, пора и семью навестить. Хотите муху?
– Да, пожалуйста.
Он не без труда стянул торбу с одного из массивных плеч и достал аккуратно свернутый бумажный кулек, полный аппетитных на вид мушек.
Парня звали по-простому – Иван. За тот час пути, что мы проделали вместе, он успел поведать едва ли не всю свою родословную, хотя история его жизни оказалась довольно-таки заурядной: будучи выходцем из малоимущей многодетной семьи, частично выкошенной репрессиями, Иван уже с малых лет занимался разнообразными ремеслами, однако нигде не мог осесть из-за кошмарной безработицы. Насколько я понял по сбивчивому рассказу, наиболее увлекательной ему некогда показалась резьба по дереву, – тут моего попутчика поглотили приятные воспоминания, от которых он даже мечтательно причмокивал, – но в итоге судьба завела парня в большой город и приобщила к издательскому делу; он даже достиг определенного признания на этом поприще. В ту пору многие открывали в себе неожиданные таланты: с рассеиванием политического мрака граждане внезапно ощутили, что на собственное будущее нужно как-то влиять.
Оканчивался маршрут Ивана в селе с потешным названием Резвые ключики – там его жена воспитывала двоих детей. Несложно было догадаться, что семья жила безбедно: молодое село имело славу прибежища нуворишей, по последней моде предпочитавших за умеренную плату обосноваться подальше от города, тем самым разделяя досуг и трудовые будни. Настроение понятное, ведь обстановка в государстве благоволила почитателям комфорта: экономика стремительно развивалась; тени невзгод, еще недавно казавшихся извечными и необоримыми, бесследно потонули в сиянии достатка, словно давешняя слякоть, уступившая место обычному летнему зною всего за одну ночь.
На перепутье мы расставались неохотно.
– Я несказанно рад нашей встрече! – тепло изрек на прощание Иван, зажав мою лапу между своими. – В такой компании дорога – сущее удовольствие. Замолвите за меня словечко Второму брату, коли не сложно. Да Матушке за детишек.
Пообещав непременно выполнить его просьбу и пожелав легчайшего завершения пути, я припустил по обочине дороги в сторону Антипова: жара сменялась вечерним холодком, ненавязчиво напоминая, что закату несложно меня опередить.
Из-за поворота несмело показались домишки, располагавшиеся на окраине деревни, – прямо скажем, на отшибе, – а вместе с ними и Захар, явившийся по мою душу в условленный час. Устало прислонившись к изодранному плетню, он, видимо, напевал себе под нос какую-то песенку, покуда не заметил моего приближения.
– Приветствую, Захар! – издалека бросил я. – Процветают ли Ваши дела?
– Монастырскими молитвами, Ярослав, – отстраняясь от забора, доброжелательно изрек он. – Мельница, слава Второму брату, мелет – и пускай не останавливается. Сильно в пути утомились?
Я перевел дух и позволил себе осмотреть
