сирень собою нас укрыла,Тьма захмелевших пчел до вечера жужжат,
И я тебя люблю с такою дикой силой,
Что уже в раю безумствует душа!
Березку тонкую колеблет страстно ветер,
А я тебя, любимая моя,
Мир опыляется, и происходят дети,
И в знак всех радостей земных встает заря!
С надежной твердостью вхожу в твою пещеру,
Дыханьем трепетным ты возвещаешь вход,
Поток грядущий поколений несет веру
В бессмертия таинственный полет!
Войди опять в священный кабинет,
Склонись с улыбкой нежной над столом,
Раздвинь колени, чтоб увидел свет,
И растаял в сказочном былом!
Что ты хочешь, милая моя,
Я свет уже пролил в твое окошко,
Через тебя прогнал всего себя,
А ты еще царапаешься, кошка!
Куда, любимая, уводит нас тропа,
Кукушка уже годы нам считает,
А ты опять несчастная раба
Раскрыла лоно в ожиданье рая!
Мы с любимой в дом вошли за лесом,
Дом кем-то брошен был давно,
И вот, как призраки, с безумным интересом
Мы наслаждались вместе сладким сном!
Дверь заскрипела, и вошел старик,
Давно уже умерший житель дома,
Он через лоно милой в сердце мне проник,
Она сама уже взлетала дряхлым стоном!
У милой бешеные страстные глаза,
Со стариком она была старухой,
Но что в том доме делал я? —
Я любовался просто вечностью без звука!
Мы с милой дом покинули, но тени
Исчезнувших людей за нами шли,
Мы сами плыли точно приведенья
Давно уже исчезнувшей любви!
В траву любимую завлек, и сам заплакал,
Мы все здесь грешники, никто из нас не прав, —
Я ей шептал, взяв горсть былого праха,
В ней чувствуя такой же дикий страх!
Мы с ней лежали на траве и вдаль молчали,
По небу плыли точно звери облака,
Образы людей из той печали,
С которой мы сливались на века!
Прости, любимая, мы оба виноваты,
Что исчезает чувство сладостной любви,
Нас люди отравили своим ядом,
Теперь мы тоже с разумом на ты!
Гляжу с тоской в людской зверинец,
Ты, раздетая, давно со мной живешь,
Неужели страсть рождает бизнес,
Продавая по частям земную ложь?
В тебе я обнимаю свою жизнь,
Несчастную, забытую, глухую,
Как давно мы потеряли с тобой высь,
Произведенную безумным поцелуем!
О, сколько поз изведали мы вместе,
И сколько странных позабытых мест,
Оставив облако вдали как символ вести, —
От любви уже нашедшей в прахе крест!
Гляди, земля лежит в грехопаденье,
И все, кто может, – все насилуют ее,
Проходит даже наше наслажденье,
Осуждены всей жизнью на небытие!
Я
