с ржавым держалом. Главный предмет новгородской нелюбви – проклятые ковши – служили примером для подражания, и среди всех сословий города всегда считалось хорошим тоном иметь или делать что-то «как в Киеве» – а этим летом Новгород захлестнула волна киевской моды, и все состоятельные молодые люди щеголяли в киевских сленгкаппах и при этом подделки легко отличались от аутентичных фасонов людьми знающими. И вот – лебедка над колодцем.
Пес Калигула стал радостно носиться по двору, время от времени подбегая к присевшей на шаткий дворовый скаммель Любаве и обнюхивая ее колени. Из дома доносились голоса – запальчивый тенор Хелье и густой баритон Явана. Мужчины спорили, время от времени повышая голос и пересыпая доводы отвратительными ругательствами. Любава, за последние полгода слышавшая очень много ругательств и уставшая от них, не вслушивалась в смысл перепалки.
– Листья шуршащие! Ты хочешь сказать, что поступил на службу только для того, чтобы разузнать, где лежит эта хорлова карта?! – возмущался Хелье. – Да это не просто, хорла, легкомыслие, ети твои котелушки, это – наглость, граничащая с предательством.
– Не смей, хорла, меня учить! – огрызался Яван. – На себя посмотри, утешитель женщин, хорла! Ети рот с твоими нравоучениями! Добронеге он служил, служитель, хорла!
– Дурак! Я тебя ни о чем не прошу, хорла!
В перепалке сделалась пауза.
– Между прочим, Рагнвальд искал случая помириться с князем, судя по всему, – сообщил Яван.
– Да?…
– Обоз. Лихие люди напали на обоз, везущий десятину из Дроздова Поля. В Новгород. И если тот, кто их разогнал, был не ты … а?
– Не я.
– Значит, Рагнвальд. Нашел случай оказать услугу.
Любава встала, прошлась по двору, подобрала обломок коряги и помахала им в воздухе. Калигула заинтересовался и подскочил к ней. Любава замахнулась и метнула корягу к противоположному забору. Калигула рванулся, стрелой пролетел двор, подобрал палку, принес обратно, и долго не хотел ее отдавать. Мужчины в доме перестали кричать и заговорили тихо. Несколько раз Любава слышала свое имя. Ей стало интересно, и она вернулась в дом. Калигула последовал за ней.
– Он может узнать Любаву, – сказал Яван.
– Я оставлю ее у тебя. Пусть подождет.
– Я не буду здесь ждать, – сказала Любава. – Я пойду с тобой. В крайнем случае можно отрезать косу.
Возникла недоуменная пауза.
– Зачем косу-то отрезать? – спросил Хелье.
– А болярыня-то с характером, – заметил Яван.
Любава вдруг подмигнула ему. Неожиданно Яван, как ранее Хелье, отвел глаза. Хелье скривил губы.
– Ладно, – сказал Яван, поворачиваясь к Хелье. – Что ты рассчитываешь от него узнать?
Помолчав, Хелье спросил на всякий случай, —
– От кого?
– От Гриба.
– Его Гриб зовут?
– Да.
– Вроде
