графа Гвера Амадея Кронье. Кстати, мирового судьи нашего графства и моего соседа, но, к несчастью, уже покойного. – Барон Пузик указал на соседку: – Мадемуазель Гортензия Кронье.
Гортензия – высокая девица с карими глазами и иссиня-чёрными волосами, уложенными буклями, как у членов королевской фамилии, – была в переливающемся тёмно-синим шёлком платье с кринолином. Вокруг очень тонкой талии обвивался шёлковый пояс. Обнажённые плечи прикрывало меховое боа. Выхоленные руки аристократки поглаживали толстого серого кота.
– Я старшая дочь графа Кронье, – высокомерно заявила Гортензия, окинув презрительным взглядом нотариуса и его спутников, – а эти две барышни мои младшие сёстры.
– Лилия Кронье, – мягким голосом назвала своё имя следующая девица, блондинка. – Я средняя сестра.
У Лилии были светло-русые, чуть светлее Барабариных, волосы, заплетённые в тяжёлую косу, голубые, но какие-то прозрачные глаза, на щеках веснушки. Розовая бархатная шляпка, украшенная пером чёрного лебедя, пышная юбка с обручем по низу, на руках длинные белые перчатки с застёжками на запястьях.
– А я младшая сестра, – задорно улыбнулась последняя девица, самая хорошенькая. – Магнолия Кронье, но можно просто Магнолия.
Магнолия, казалось, источала радость жизни, которую она была не в силах скрыть. Волосы с медным отливом, разделённые на прямой пробор, убраны бархатной сеткой, изумрудно-зелёные смеющиеся глаза, гладкие щёки, пухлые губы, простенькое муслиновое платьице, обшитое кружевом. Она выглядела на несколько лет младше сестёр и смотрелась почти подростком.
Женщину с суровым лицом в восточных одеяниях никто не стал представлять, из чего Мельхиор сделал вывод, что это чья-то служанка. Скорее всего, сестёр Кронье.
Куривший одноглазый мужчина выпустил целое облако дыма и кратко произнёс хриплым басом:
– Капитан Франциск Пангасиус.
Барабара на смогла сдержать восторженное восклицание. Ну ещё бы! Это же настоящий морской волк! Загорелый, пропахший трубочным табаком, с большими пышными усами, рыжей бородой, поседевшей от морской соли, и с одним глазом, выпученным, как у удивлённого рака.
– А можно, мы сядем с вами, месьер Пангасиус? – спросила Барабара, не сводя с капитана восхищённого взгляда.
– Добро пожаловать на борт, детка, – добродушно отозвался Пангасиус, – но лучше называй меня капитаном. Мне так привычнее. Надеюсь, вам не помешает моя трубка, уважаемые? Это лучший табак с острова Гведелупа, клянусь грот-мачтой «Авантюры»!
Путешественники заняли места за столом. Мельхиор слушал моряка с каменным лицом. Капитан Пангасиус ему не нравился. Наверняка грубиян, провонявший табачищем, рыбой и дешёвым пивом. Доктор Мартиниус делал знаки Барабаре, чтобы она прекратила болтовню, но напрасно – девушка бесцеремонно продолжала расспросы:
– Вы и на Гведелупе побывали, капитан? Это же в Гведской
