злокозненные существа, – пробурчал Гилас. – Ни капли добра от таких не дождёшься… Впрочем, не будем об этом. – С этими словами он уселся напротив и добавил: – Вот теперь, полагаю, настало время даров. Как ты назвала то, что принесла с собой?
– Ох, я ведь чуть не забыла про пирог, – немного смутившись, сказала Лета и, поспешно развязав бечёвку, положила свёрток на стол. – Не найдётся ли у вас тарелка?
– Найдётся. – Гилас кивнул, и в следующее мгновение перед Летой появился небольшой гладкий деревянный круг. На привычные ей тарелки он был не очень-то похож, но всё же вполне годился, чтобы положить на него кусок пирога.
Увидев угощение, Гилас совершенно переменился в лице. Он перестал недовольно хмуриться, исчезли подозрительность и надменность. Вместо них появилось спокойное любопытство, а в голосе его, когда он произнёс слова благодарности, Лета услышала мягкость.
С величайшей осторожностью, будто угощение было чем-то очень хрупким, Гилас отломил маленький кусочек пирога, положил его в рот, пожевал и глубоко вздохнул. Никогда ещё Лета не видела, чтобы кто-то ел с таким наслаждением. Она знала, что пирог исключительно вкусен, и сама очень любила мамину выпечку, но ведь это был всего лишь пирог – самое обычное дело. А Гилас ел так, будто это лучшая вещь на свете. Лета подивилась этому, и в душе её шевельнулась жалость: неужели Гилас ни разу в жизни не пробовал пирога? Судя по всему, так оно и было, и девочка решила, что это очень несправедливо.
«Нужно непременно принести ещё чего-нибудь вкусного», – подумала она и от этой мысли улыбнулась.
Гилас тем временем, съев ещё один кусочек, обратился к Лете.
– Что же ты сама не ешь, дитя? – спросил он. – Не годится мне одному вкушать такие яства.
– Нет-нет, это всё вам, – сказала Лета, улыбнувшись так тепло, как только могла. – Я этот пирог уже ела. К тому же я совсем не голодна.
– Не очень-то разумно отказываться от подобного лакомства, – заметил Гилас. – Однако дело твоё… Но кто же сотворил столь изумительное кушанье? Полагаю, твоя матушка?
Лета кивнула.
– Так я и думал, – сказал Гилас. – Цени это, дитя. Это великое счастье!
– Я знаю, – согласилась Лета. – Тётушка Селеста всегда говорит, что у мамы золотые руки.
– Как ты сказала? – не понял Гилас и, когда Лета повторила, задумался, а затем спросил: – Что за польза от рук из золота? Как же движутся её пальцы?
– О нет, это только так говорят, – объяснила Лета. – Кажется, это называется «образное выражение». На самом деле руки у мамы самые обычные.
– Весьма странно, весьма… – произнёс Гилас. – Впрочем, удивляться не приходится.
Пока он доедал пирог, Лета снова осмотрелась и спросила:
– И вы живёте тут совсем один?
Гилас кивнул.
– Как интересно, – сказала Лета. – Мне ещё никогда не доводилось видеть отшельцев.
– Кого? – удивился
