отъ имени всѣхъ у него обучавшихся, превосходной работы золотую рапиру, съ вычеканенною надписью: «отъ признательныхъ учениковъ на память Ивану Ефимовичу Сивербрику, 15 февраля 1846 года». Въ эту же минуту I. И. Ростовцовъ объявилъ виновнику юбилея о Всемилостивѣйшемъ пожалованiи ему, въ пожизненную пенсiю, удвоеннаго оклада, получаемаго имъ жалованья, и вслѣдъ затѣмъ, вышедъ въ другую залу, возвратился къ столу съ двумя дамами, дочерью и невѣсткою Ивана Ефимовича и посадилъ ихъ противъ него. Въ заключенiе обѣда воспитанники корпуса пропѣли стихи, сочиненные на этотъ случай кадетомъ Миллеромъ. Почтенный старецъ до глубины души былъ проникнутъ чувствами признательности и тронутъ знаками общаго къ нему участiя (подробное описанiе юбилея помѣщено въ «Сѣверной Пчелѣ» № 43 за 1846 годъ).
Чувствуя по временамъ ослабленiе силъ своихъ И. Е. очень скорбѣлъ, что въ случаѣ его смерти, сѣмена посаженныя имъ на поприщѣ фехтовальнаго искусства, могутъ пострадать отъ недостатка руководства, какъ для учащихся, такъ и для учащихъ. Съ этой цѣлью онъ составилъ и къ осени 1852 года напечаталъ прекрасное «Руководство къ изученiю правилъ фехтованiя на рапирахъ и эспадронахъ», посвященное Августѣйшему имени, Государя Наслѣдника Цесаревича, главнаго начальника Военно-Учебныхъ заведенiй, и принятое въ руководство для сихъ заведенiй. Книга эта лучшая и, можно сказать, до сихъ поръ единственная у насъ въ этомъ родѣ, можетъ служить настольною книгою для каждаго любителя фехтовальнаго искусства, учителя и ученика. Изданiе этой книги еще при жизни до того озабочивало старца, что онъ думалъ о ней ежеминутно, считая земное поприще не вполнѣ пройденнымъ, если не успѣетъ окончить печатанiя. Смерть какъ будто только ждала этого окончанiя.
Крѣпкое тѣлосложенiе, даже и при слишкомъ семидесятилѣтней старости, и бодрость духа, не предвѣщали И. Е. близкой кончины. Усердно и дѣятельно занимаясь исполненiемъ своихъ служебныхъ обязанностей, онъ отправился въ октябрѣ мѣсяцѣ, въ сырой, холодный день въ экзерциргаузъ 2-го Кадетскаго Корпуса для присутствованiя при фехтованiи учениковъ, и, вопреки общему совѣту и предостереженiю, имѣлъ неосторожность стоять долгое время легко одѣтымъ. Возвратясь домой, онъ почувствовалъ слѣдствiя простуды и долженъ былъ слечь въ постель. Мало по малу болѣзнь начала принимать опасный оборотъ, и больной сталъ уже помышлять о близкой смерти. Предчувствiя свои онъ выразилъ посѣтившему его, постоянно къ нему внимательному I. И. Ростовцову. Посѣщенiе это много усладило послѣднiе дни страждущаго; между тѣмъ слухи о тяжкой его болѣзни, распространяясь болѣе и болѣе въ кругу его знавшихъ, возбудили общее участiе. Особы Императорской фамилiи и весьма многiя изъ лицъ высшихъ сословiй присылали освѣдомляться о состоянiи больнаго. Нѣкоторые навѣщали его сами, особенно совоспитанникъ его по Кадетскому Корпусу, во всю жизнь удостоивавшiй его самаго искренняго расположенiя, дѣйствительный тайный совѣтникъ сенаторъ Иванъ Савичъ Горголи. Не смотря на всѣ пособiя медицины, Иванъ
