изменений, шаг за шагом демонстрируя, что будет происходить с Корнышевым. На лице вдруг проступили свежие следы ожогов и почти сразу они покрылись струпьями, затем появились надрезы, эти надрезы тут же стянулись нитками. Лицо меняло форму и цвет. Оно будто поплыло и приобрело красно-синий оттенок. Это был Корнышев. Но уже как бы после операции. Узнать его было не просто. Человек на экране был похож на чудом выжившую после страшной автокатастрофы жертву. Лицо в струпьях и порезах, в которых можно было угадать истекающую кровью плоть. Нездоровая опухлость, превращающая Корнышева в сизолицего бомжа. Нарочито грубо изображённые швы.
На Корнышева, пока еще не изувеченного и вполне себе симпатичного, присутствующие смотрели с состраданием. Ему под этими взглядами стало нестерпимо плохо. Угадавший его состояние Захаров вкрадчиво произнёс:
– Это только на время, Слава. Потом мы всё вернем. Сделаем, как было прежде.
Поскольку он видел, что Корнышев ему не верит и практически его не слышит, генерал поспешил призвать на помощь хирурга:
– Мы ведь потом сможем всё восстановить?
– Практически полностью, на девяносто девять процентов! – с готовностью отозвался хирург. – Да и бояться этого не надо, – затараторил он. – Делать будем под наркозом. Заснул, поспал, проснулся – новое лицо. Женщины себе подтяжки делают каждый год – и ничего! И потом – это совершенно безопасно. Затрагиваются только поверхностные ткани, а не внутренние органы …
Корнышев поднял глаза на хирурга и тот вдруг захлебнулся.
И тогда Захаров веско сказал:
– Так надо, Слава! Это надо сделать!
***
Потом Захаров устроил совещание. Он представил своим подчиненным старлея. Николай Сомов. Старший лейтенант. Командир группы специального назначения. Старлей хмурился и явно чувствовал себя не в своей тарелке. Не привык быть в центре внимания.
В происходящем Корнышев угадывал какой-то подвох. Какую-то ложь.
– Теперь о главном, – продолжал Захаров. – О том, как вы будете работать в посёлке Красном. Вы должны быть где-то рядом со своим подопечным …
Никто из присутствующих даже не посмотрел в сторону Корнышева. Вместо этого пожирали глазами начальство. Ведь разговор был важный. Нельзя ни слова пропустить. И тут был какой-то подвох.
– Какие есть соображения? – cказал генерал. – С какой легендой вы там объявитесь?
Потапов, который в тройке Потапов-Нырков-Сомов был явно главным, заметно напрягся и постарался оправдать доверие руководства:
– Я думаю, скрытное наблюдение, товарищ генерал.
– И где же ты намереваешься скрываться? – осведомился Захаров.
– В лесу. Там лес кругом, товарищ генерал.
– Да там все, кто ходить способен, сплошь грибники да охотники, – сказал Захаров. – Они в лесу себя чувствуют, как ты – в своей родной квартире. Вот у тебя в квартире надумают спрятаться
