оценивала плинтусы и шпингалеты. Через несколько недель она бросила его, мотивировав это тем, что обручальное кольцо, которое он так и не снял, кажется ей чем-то «совершенно нездоровым»:
– Мой психотерапевт говорит, что мне нужно чётче определять границы допустимого для меня самой.
А Мартин подумал: «Всё это просто отнимало массу времени».
3
Придя домой, Мартин обнаружил дочь на кухне. Поставив локти на стол и подперев одной рукой подбородок, Ракель склонилась над книгой и провалилась в чтение так глубоко, что не заметила, как кто-то вошёл. Сесилия была такой же. Они будто отключали какую-то кнопку. Ничего не слышали, ничего не видели. Совершенно непонятно, что с ними происходило. Когда Ракель была маленькой, её надо было звать несколько раз, повышая голос, пока она наконец не реагировала – смотрела с удивлением и делала то, о чём её просили: убирала игрушки или заправляла постель.
Сейчас она быстро оглянулась и предложила помочь приготовить ужин.
– Нет никакой спешки, – сказал он. – Что ты читаешь? Фрейд? «По ту сторону принципа удовольствия»? О господи! Надеюсь, это по программе?
Ракель отложила книгу в сторону, но оставила открытой.
– Мне кажется или в твоём голосе скепсис? – спросила она.
– Никакого скепсиса, – ответил он, выкладывая в раковину картофель. Но надо признать: пару лет назад, когда Ракель решительно настроилась на психологию, он удивился, вернее, даже засомневался. Дело было не в качестве образования – он понимал, что поступить туда так же сложно, как на медицинский или юридический, – его расстроило то, что дочь никак не собиралась использовать свои лингвистические и литературные способности. Столько времени потратить на изучение немецкого и не найти этим знаниям никакого другого применения, кроме как чтение измышлений старого мозгоправа?
Мартин полагал, что годы в Берлине сориентируют Ракель в сторону литературы и издательского дела. Он мог бы устроить её к Ульрике, если ей так важно жить в Германии. Но деятельность «Берг & Андрен» Ракель не увлекала, хотя она периодически и соглашалась поработать рецензентом. Вот бы у него были такие возможности в двадцать четыре года! Вот бы Аббе был издателем, а не списанным моряком, вот бы Мартин мог сразу оказаться в мире интеллектуальной элиты…
– Ты чем-то недоволен?
– Да, тут слишком много зелёных картошек… Кстати, у меня есть кое-что для тебя. – Он вытер руки и сходил за немецким романом. – Возможно, мы захотим это перевести. Можешь прочесть и поделиться мнением?
– Не уверена, что мне хватит времени, – ответила она, просматривая аннотацию.
– Это не срочно.
Что было не совсем правдой. Он знает Ульрику Аккерманн, она тянуть не станет и вскоре спросит об их решении, и нужно будет сообщить, заинтересованы они или нет.
– У меня сейчас завал с учёбой. Надо написать эссе об этом, – Ракель кивнула в сторону Фрейда.
Мартин смотрел
