увиденное настолько травмировало его психику, что он еще долго восстанавливался в небольшой деревушке в Род-Айленде.
Этот рассказ поразителен не только банальным изображением сверхъестественного, но и тем, что написан он откровенно плохо. Здесь пылкие речи, безобидные и уместные в других историях, звучат вымученно и чересчур напыщенно: «Сюда проник вселенский грех и, растравленный нечестивыми обрядами, вызвал ухмыляющийся марш смерти, который был готов сгноить нас всех и превратить в таких страшных уродцев, которых не примет и могила. Сатана устроил здесь свой вавилонский двор, и прокаженные конечности фосфоресцирующей Лилит омывались в крови невинного детства». Интересно, чем бы Лавкрафт, будучи атеистом, мог объяснить упоминание «вселенского греха» и присутствие Сатаны? Основная мысль данного отрывка, как и всего рассказа в целом, заключается в ужасе перед заполонившими страну иностранцами, которые непонятно каким образом все сильнее вытесняют крепких англосаксов, основавших эту великую белую нацию. Лавкрафт не мог не закончить рассказ на строгой тяжеловесной ноте («Душа зверя вездесуща и победоносна»), вполне прозрачно намекая на то, что ужасы, которым полицейский рейд якобы положил конец, еще вернутся: в финальной сцене Малоун случайно услышал, как «смуглая косоглазая старуха» внушает что-то маленькому ребенку, произнося те же слова, которые он уже слышал ранее. Это банальная, но подходящая концовка для рассказа, в котором мы сталкиваемся с одними стереотипами – связанными как с расовыми предрассудками, так и с художественными приемами «странной» прозы.
На отсутствие оригинальности и самобытности в рассказе указывает еще и то, что всю колдовскую тарабарщину Лавкрафт позаимствовал из статей по «Магии» и «Демонологии» за авторством Э. Б. Тайлора, известного автора «Примитивной культуры» (1871) – основополагающей работы в области антропологии, – из девятого издания Британской энциклопедии, которое как раз имелось в его библиотеке. Лавкрафт сообщил об этом, не таясь, в письме к Кларку Эштону Смиту, отметив: «Хотел бы я использовать менее очевидные источники, если б знал, где их найти»59. Данный комментарий сам по себе представляет интерес, поскольку разом опровергает абсурдные домыслы различных оккультистов, считавших Лавкрафта человеком широкой эрудиции в области эзотерики. Для более поздних рассказов он брал информацию из «Энциклопедии оккультизма» Льюиса Спенсера (у Лавкрафта был экземпляр этой книги).
Из Британской энциклопедии в «Кошмаре в Ред-Хуке» позаимствована в том числе и латинская цитата из статьи «Демонология» средневекового автора Антуана Дельрио (или Дель Рио) «An sint unquam daemones incubi et succubae, et an ex tali congress proles nasci queat?» («Существовали ли когда-нибудь демоны, инкубы и суккубы, и может ли от такого союза появиться потомство?»). Вероятно, благодаря этому отрывку Лавкрафт и стал использовать слово «суккуб» в необычной для него форме множественного числа («succubae», правильно: «succubi»), хотя на самом
