произведений в жанре ужасов без сверхъестественного элемента – «Человек толпы» Э. По и мрачные, полные психологизма рассказы Бирса, но таких не очень много, и он относит их к «жестоким рассказам», так называемым conte cruel – историям, «в которых сильные эмоции достигаются за счет мучений, разочарований и страшных физических ужасов». Сам Лавкрафт, кстати, восхищался многими образцами этого направления, например рассказами Мориса Левела, «получившими адаптацию на сцене в виде „триллеров“ театра „Гран-Гиньоль“».
В последние годы большая часть материалов, публикуемых под видом «странной» прозы, попадает в категорию психологического саспенса (когда-то в моде были не самые правильные термины «темный саспенс» и «темная мистика»). Толчком для этого стал роман Роберта Блоха «Психоз» (1959), несомненно, очень талантливая работа, а вот его современные последователи – особенно те, что обращаются к избитой теме серийных убийц, – похоже, никак не могут определиться ни с жанром, ни с онтологическим статусом. Стараются ли авторы таких произведений уходить в крайности «страшного физического ужаса», чтобы соответствовать сверхъестественному ужасу в эмоциональном и метафизическом плане? Чем их работы отличаются от обычного саспенса? Ответов на эти вопросы у нас пока нет, поэтому определение «странного» рассказа, сформулированное Лавкрафтом, остается в силе.
Лавкрафт признавал, что написание этого эссе благотворно повлияло на него в двух смыслах. Во-первых: «Это хорошая подготовка к новой серии моих собственных „странных историй“»122, а во-вторых: «Чтобы написать статью для Кука, я прохожу целый курс чтения и письма – и это превосходная тренировка для ума и отличный повод провести границу между моим бесцельным существованием на протяжении последних двух лет и уединенным, как когда-то в Провиденсе, проживанием, которое, я надеюсь, поможет мне вымучить несколько достойных рассказов»123. Лавкрафт уже не раз давал себе обещание перестать днями и ночами шляться со своей «бандой» и взяться, наконец, за работу. Трудно сказать, выполнил ли он свое обещание, так как дневник за 1926 год отсутствует. А новый рассказ он действительно написал. В конце февраля появился «Холодный воздух».
Это последний и, пожалуй, лучший из нью-йоркских рассказов Лавкрафта. В компактной форме здесь изложена настоящая физическая омерзительность. Весной 1923 года безымянный рассказчик, «получивший нудную и низкооплачиваемую работенку в журнале», оказывается в ветхом пансионате, где хозяйничает «неопрятная и чуть ли не бородатая испанка по имени Эрреро». В основном в пансионате обитают представители низших слоев, за исключением некоего доктора Муньоса, образованного и интеллигентного врача на пенсии, который регулярно экспериментирует с химическими веществами и поддерживает в своей комнате температуру около тринадцати градусов с помощью аммиачной системы охлаждения. Муньос заметно впечатлил рассказчика:
«Представший
