один из старейших и известнейших французских коньячных домов.
С гостями провели предварительные разговоры, но это так, прощупывание, ничего еще не решено. Наступил звездный час и эту партию он должен провести филигранно и добиться от битых жизнью и недоверчивых коллег поддержки и участия в рискованном предприятии. Почесал нос, раздувая крылья широкого носа. Решился.
– Уважаемые друзья, – вкрадчиво начал заранее подготовленную речь.
Гости поняли, что начинается то, ради чего собрались, настороженные взгляды скрестились на гостеприимном хозяине.
– Прошло уже три недели как божьим промышлением, – Федор Владиславович повернулся к углу, поискал глазами икону, не найдя, нервно дернул уголком рта. Правая рука размашисто перекрестилась, – мы перенеслись в семнадцатый век. Все, нет больше Российской Федерации! Ни страны, ни законов, по которым Соловьев выбирался, больше нет, и кто он теперь? Да никто! Такой же обыкновенный человек, как и мы! Нет за ним федеральной власти, значит и легитимности у него больше нет! Он самозванец, потому что только новые выборы могли бы придать его власти законность!
Романов обвел взглядом внимательные лица гостей и широко развел руками:
– И встает вопрос: почему мы, бизнесмены, лучшие люди города, должны подчиняться самозванцу? – голос Романова задрожал от плохо скрываемого праведного негодования, – А что он творит? Вместо того чтобы в трудное время поддерживать социально-ответственный бизнес, ввел карточную систему, словно во времена совка! Ввел планово-промышленное управление, которое диктует честным бизнесменам, по каким ценам продавать товары, словно мы – при этих словах яростно ткнул себя в грудь рукой, – сами не знаем, что и по чем продавать!
Романов обвел полным неподдельного гнева взглядом гостей, ответивших ему дружным согласным гулом.
– На прошлой неделе мне все это надоело. Я поднял цены в магазинах, так не поверите! Мне тут же запретили покупку товаров на оптовых складах, а потом явились чинуши из администрации и влепили штраф в пятьсот тысяч! Я всегда знал, что Витька изрядный самодур, а теперь он форменный Сталин!
Гости согласно зашумели.
– Да, Витька ох…, – запальчиво крикнул пухлый, низкорослый мужчина в белоснежной «официальной» рубашке, но в последний момент оглянулся на единственную женщину в компании, в замешательстве закрыл рот и зло сощурил узкие татарские глаза.
Женщина пригладила ухоженные рыжие волосы и произнесла неожиданно низким, почти мужским голосом:
– Совсем ошалел! Не дает вздохнуть!
– Еще та сволочь! Устроил коммунизм, мать его! Хочет чернь содержать – прекрасно. Но почему мы должны за это платить? Кончилось русское время теперь каждый сам за себя! – громко поддержали даму из дальнего угла.
Романов дождался, когда гости немного успокоятся и продолжил озвучивать список претензий:
– Далее,
