метка. Разве этого недостаточно?
Он понимающе кивнул:
– Достаточно. Даже более чем достаточно. Но вместе мы со всем справимся.
– Майк сказал, что начальник моей мамы постоянно урезает ей зарплату, и я боюсь, что ей не хватает даже на еду. Она не станет жаловаться, даже если ей будет совсем тяжело.
– У меня осталось еще десять тысяч от страховки. Она может забрать их себе.
Моя грудь сжалась от нахлынувших эмоций. Кто этот невероятный мужчина и за какие заслуги он достался именно мне? Я его не заслуживала.
– Нет, я отправлю ей немного денег со своей зарплаты. Но, Линкольн… ничего себе. Спасибо тебе большое.
Он смотрел на меня своими пронзительными голубыми глазами, и я словно впервые увидела его растрепанные темные волосы и полные губы. Все тревожные мысли мгновенно улетучились из моей головы.
Должно быть, Линкольн заметил смену моего настроения, потому что он посмотрел на мои губы, а затем снова поднял глаза.
– Я тебя люблю, – нежно прошептала я и наклонилась вперед, коснувшись его губами.
Он запустил пальцы в мои волосы, а затем взял меня за шею. Наш поцелуй стал глубже, и внутри меня разлилось приятное тепло. До встречи с Линкольном я никогда не испытывала такого сильного влечения. От одного взгляда из-под темных ресниц, от вида его влажных губ я совершенно теряла контроль над собой.
Поднявшись на ноги, я схватилась за поясницу.
– В последнее время у меня часто болит спина. Вот бы кто-нибудь сделал мне массаж.
Он ухмыльнулся, оглядывая меня с ног до головы.
– Если хочешь заняться сексом – так и скажи.
Я рассмеялась:
– Очень хочу.
«Постыдились бы. Все-таки вы тут не одни», – в моем сознании прозвучал голос Сэры.
Проигнорировав язвительный комментарий, я отстегнула ее от ремешка на бедре и положила рядом с мечом Линкольна.
Сильные руки Линкольна обхватили мою задницу, и он поднял меня над землей. Обхватив его талию ногами, я сняла майку. Он опустил взгляд на мою грудь, склонил голову и поцеловал метку. Каждый раз, когда он так делал, меня неизменно охватывали эмоции, а в горле вставал ком. Линкольн словно хотел сказать, что принимает меня целиком, со всеми изъянами и несовершенствами.
Добравшись до кровати, мы упали на простыни. Одним ловким движением Линкольн сорвал свою рубашку и прижался ко мне тазом. Я застонала и обхватила его за шею, осыпая поцелуями его плечо, пока он расстегивал мои брюки.
– Занятия в академии начинаются уже завтра, – выдохнула я. – Знаешь, что это значит?
Его глаза практически светились, когда он прекратил целовать мой живот и посмотрел на меня.
– Что?
Я ухмыльнулась:
– Мне больше не придется называть тебя «сэр».
Ухмылка быстро исчезла с моего лица и сменилась громкими стонами, как только он начал творить настоящую магию своим языком. Ради такого я могла бы называть его
