на грудь парня, с кулоном-клыком.
Тим приподнял меня, посадил на стиралку, и, не убирая рук, уставился в лицо, усмехаясь странной, кривой улыбкой – одним уголком рта.
А на щеке, возле того уголка, появилась милая ямочка…
– Магдалена! – произнес он, будто пробуя мое имя на вкус.
– Чего? – спросила я, расползаясь губами в глупой улыбке. И почувствовала, как его руки скользнули вниз по моим бедрам, вызвав в теле приятную дрожь .
– Ты чего? – повторила я, продолжая улыбаться.
И, в тот же миг, Ласкер схватил за подол платья, дернул вверх, и, почти без помех снял его через голову. Я взвизгнула, и попыталась закрыть грудь, но этот урод схватил мои руки, поднял их вверх, и прислонил к стене. Делал он это одной рукой, и железный захват лапищи причинял боль. В голове, вместе с нарастающей паникой и ужасом, замелькали рассказы о изнасилованиях – на таких вот, вечеринках. Я не знала – орать, что бы сбежались гости и увидели меня голую, или молчать? Попыталась слезть, но Ласкер зажал мои ноги своими, и окинул меня нахальным внимательным взглядом. К стыду и ужасу, от этого взгляда по телу прокатилась сладкая волна, кожа покрылась мурашками, а соски затвердели. Вторую руку Тим положил мне на грудь, крикнул "Тёма!" Дробышев открыл дверь, выставил телефон, сфоткал, и скрылся опять.
Захват ослаб, я оттолкнула изврата, соскочила с машинки, опять поскользнулась, и, что бы не упасть, мне пришлось схватить Ласкера за майку. Он мне не помог, не поддержал, но и не отстранился. Когда я отшатнулась, Тим кинул мне в руки платье.
– Больной! – крикнула я, сгорая со стыда, торопливо натянула платье, и бросилась к двери. Ласкер поймал меня за руку, притянул к себе, и прижал.
– Отвали! – ору, пытаясь вырваться, и опять тщетно – захват железный.
Тим уже не улыбался.
– Слушай, Магдалена! – говорил он, кривя губы – Слушай внимательно! Твоя мать запудрила мозги моему отцу, но я не он! Вижу, что наши деньги приманили!
Он прервался, потому что раздался звук ММС, достал телефон, и посмотрел на экран.
– Родители не должны пожениться! И ты этому помешаешь! – продолжил Тим, держа меня одной рукой. Теперь я, наверное, смогла бы вырваться, но сил, от страха, не было совсем – ноги подгибались, и я висела на руке Ласкера, как тряпичная кукла, прижавшись к нему телом. И вдруг почувствовала – этот маньячина возбудился. Будто проснувшись, оттолкнула его, и опять бросилась к двери. Но – ее держал, с той стороны, Дробышев.
– Пусти! – крикнула я, изо всех сил толкая дверь. Бесполезно!
– Да выпустите! – завопила истерично.
– Сек! – произнес Ласкер – Договорю – и уйдешь!
Не желая слушать, все толкала, и толкала дверь. Ласкер протянул руку через мое плечо, и сунул под нос телефон. На экране красовалась я – совершенно голая, и с мужской рукой, сжимающей мою грудь.
Я замерла, а Ласкер приблизил морду к моим волосам, и произнес,
