приехала в отель на «Рейндж-Ровере» цвета шампань. И скоро внедорожник примчал нас по узким дорогам через поля в густой лес.
– Это все часть поместья, – махнув рукой, сказала моя новая знакомая. – Почти две тысячи гектаров, в основном лесных и пахотных угодий.
– Поместья? – моргнула я.
– Ну, да! Вашего поместья, Розмера, – бросила на меня поддразнивающий взгляд Ребекка.
Я совершенно не разбиралась в единицах измерения земельных площадей, но озвученная ею цифра показалась мне большой:
– Две тысячи? Это примерно как целый парк или что-то подобное?
– Да. Поместье огромное. Вы разве не знали?
– Я и сейчас ничего не знаю, – призналась я. – Ровным счетом ничего.
– А матушка вам никогда о нем не рассказывала?
– Нет… даже на смертном одре.
Мы выехали на аллею, и Ребекка окинула меня оценивающим взглядом, истолковать который я не смогла. Может, я что-то не то ляпнула?
– Ладно, – подытожила моя спутница. – Значит, есть с чего начать.
Дорога пошла под уклон, и в поле зрения появился дом.
– Это начало наших владений, Давкоута, – снова взмахнула Ребекка рукой. – Границей между Розмером и нами служит вот этот лесистый склон.
Ассиметричный побеленный дом с соломенной крышей стоял на краю выгона, где пощипывали сочную траву три лошади.
– До чего великолепные животные! – прокомментировала я.
– Вы ездите верхом?
– По правде говоря, нет, – улыбнулась я. – Но готова побиться об заклад, что вы освоили искусство верховой езды в совершенстве.
Ребекка рассмеялась, и я снова отметила про себя, как сильно не вязался этот громкий, несдержанный хохот с ее обликом и манерами.
– Вы правы, – кивнула она. – Но в основном я развожу скаковых лошадей. Для участия в скачках с препятствиями, любительском стипл-чезе, а не для высшей лиги. Вот этот чалый конь – мой чемпион. Пьютер.
Хвост Пьютера со свистом рассек воздух, конь вскинул голову в нашу сторону. На спинах всех животных были попоны. А на вид мне больше всех понравился рыжий скакун с черной, как смоль, гривой.
Стипл-чез… К своему стыду, я не знала, что это такое. И мысленно дописала это слово в неуклонно растущий список понятий, которые мне следовало изучить. А ощущение, что я угодила в чужой, неведомый мне мир, где весь мой опыт и знания, которыми я пользовалась в своем собственном мирке, оказались бесполезными, еще больше окрепло.
Ребекка свернула на подъездную дорогу, и я залюбовалась домом. Ассиметричный, длинный, двухэтажный, он внушал уважение прочностью своих стен под кровлей, крытой толстым слоем соломы. На ней трудились да работника. Один на самом верху, на фоне серого неба ловко насаживал снопы на притуги по линии крыши. Другой подавал ему снопы, стоя на лестнице.
– Я еще утром заметила, что в деревне все крыши крыты соломой. А я думала, что солома, как
