у него глаза. За разговором все трое собеседников время от времени бросали быстрые вороватые взгляды на дом, но княжну никто из них не заметил.
Вскоре незнакомец ушел. Один из дворовых запер за ним калитку и, еще раз оглянувшись на окна, вслед за своим товарищем удалился в сторону людской. Княжна опустила занавеску и вернулась за стол.
Появление подозрительного незнакомца и странное поведение слуг заставили ее насторожиться. Время было смутное, и многие люди, поддавшись искушению легкой наживы, утрачивали человеческий облик. Княжна не понаслышке знала, что такое грабители и мародеры; Москва же, изменившись почти до неузнаваемости за время ее отсутствия, теперь, похоже, сделалась местом, отменно подходящим для подобного сорта людей.
«Что им от меня нужно? – думала она, безотчетно вертя в руках одну из дедовских трубок. – Чего они хотят? Ведь у меня ничего нет – ни денег, ни драгоценностей… Впрочем, не надо быть наивной! – мысленно прикрикнула она на себя. – Такие рассуждения были бы под стать Лизочке Зеленской или одной из ее безмозглых сестриц. Кстати, очень жаль, что их не было при моем разговоре с этим солдатом. Вот бы поглядеть, как вытянутся их овечьи физиономии! Уж если их шокировало то, что я им рассказала, то наша беседа с Матвеем Ложкаревым наверняка заставила бы их грянуться в обморок!»
Она представила себе, как три дородные княжны одна за другой, принимая томные позы, падают в обморок, крест-накрест укладываясь друг на друга посреди комнаты, и невольно прыснула в кулак. Мария Андреевна попыталась взять себя в руки, но воображение у нее не ко времени разыгралось, и перед ее мысленным взором предстала сама княгиня Аграфена Антоновна, которая, картинно всплеснув руками, с грохотом рухнула на пол рядом со своими лежащими без чувств дочерьми. Когда воображаемая картина дополнилась бестолково суетящимся вокруг этой кучи, похожим на воробья-переростка князем Зеленским, Мария не выдержала и разразилась совершенно неприличным девчоночьим хохотом.
Она смеялась долго – пожалуй, чересчур долго даже для самого сильного веселья. Осознав это, княжна заставила себя замолчать и, всхлипнув два или три раза, успокоилась настолько, что смогла утереть навернувшиеся на глаза слезы. После этого она села прямо, положила трубку обратно в чашу и принялась рассуждать холодно и здраво – так, как учил ее дед, старый князь Александр Николаевич Вязмитинов, до самой смерти сохранивший необычайную остроту ума.
Несмотря на то, что явилась в Москву в одном рваном платье и без копейки денег, она была сказочно богата. За нее можно было бы взять поистине королевский выкуп, а с такой кучей денег на руках любой беглый крепостной мог купить себе фальшивый паспорт и припеваючи жить где-нибудь за границей до конца своих дней. Впрочем, такое развитие событий казалось княжне маловероятным. Скорее всего, намерения заговорщиков не простирались далее самого примитивного грабежа. В доме оставалось еще довольно много вещей, которые
