Кама! – и на этом с любезностями было покончено. Женщина уперла руки в бока, и кивнув в мою сторону, спросила:
– Что за чучело?
Пипец! Еще и чучело!
– Наш раб! – произнес пастух, заглядывая жене в лицо, и, по виду, рассчитывая на ее одобрение.
– И зачем он? Тощий, мелкий, грязный… На что он пригоден? – скривилась жена, не одобрив приобретение мужа.
– Продадим! – заискивающе оправдывался старик.
Похоже, целование руки – просто ритуал. Хозяйкой в доме была жена.
Дени ошибался, когда говорил, что слово женщины в Богунде ничего не значит. Еще как значит!
– Тьфу! Кто его купит!– между тем, произнесла хозяйка,и добавила, весьма нелогично:
– Заклейми, что б не сбежал!
– Нельзя меня клеймить! – крикнула я – Я раб Астахана!
– Врет! – воскликнул пастух – Клейма нет!
– А если не врет? – услышала я голос, обернулась, и обнаружила еще женщину, довольно молодую, красивую, с золотым обручем на голове, и в окружении трех рабынь.
– Астахан убьет за кражу своей собственности! – продолжила она – Может, заклеймить не успели. Грец, где ты его взял?
– Спал под кустом, госпожа! Один! – ответил, кланяясь, пастух, и добавил – А хана нет, он в походе!
– Уже вернулся! – улыбнулась молодая – С победой, как всегда!
– Значит, – встрепенулся старик – и господин Глава возвращается?
– Да! – продолжила улыбаться молодая – И мой муж тоже вернулся, живой, слава богам, и невредимый!Был гонец. Утром Глава племени прибудет домой! С трофеями и рабами! Поэтому, завтра с утра зарежь баранов для пира!
Жена Герца тоже улыбалась и кивала.
– Слушаюсь, госпожа Ирилия! – ответил старик, опять кланяясь.
Толстушка выступила вперед, закрывая меня от молодухи.
– Конечно,– произнесла она – раб врет! Зачем такая вонючка хану?
Ирилия хлопнула в ладоши, и жена пастуха, с неохотой, отодвинулась.
– Что ты умеешь, раб? – спросила молодуха – За что великий Астахан забрал себе?
Я молчала, опустив голову. Петь для этих я не собиралась.
– Вот! – воскликнула толстушка – Совсем бесполезный! Но, по праву наш! Грец его нашел, и пленил!
– Это так! – кивнула Ирилия – Можете оставить, но, пока не клеймите! Дождемся Главу, пусть он решает! Только,– добавила она, поморщившись – пусть помоется. И одежду другую дайте!
– Да, жена Главы!– почти хором ответили муж с женой, кланяясь. Илирия удалилась, толстушка негромко сказала:
– Еще чего! Воду на него тратить! Завтра в озере помоется!
И повернулась к мужу:
– Пойдем в шатер, муж мой! Трапеза ждет!
Смотрела она, при этом, на Олива.
И мы двинулись между домишками, которые, при ближайшем
