встречался с профессором Абернэти? – спросил он.
Я улыбнулся.
– Я встречался с сотнями людей в нашей большой стране, со многими на острове Манхэттен, но, сколько помню, не имел удовольствия видеть твоего профессора.
– А, – сказал Билли.
Он помолчал, потом наморщил лоб.
– Еще вопросы? – сказал я.
– Почему ты побывал в сотне городов?
– Мой отец был служителем Мельпомены. Постоянным нашим местом был Нью-Йорк, но большую часть года мы ездили из города в город. Эту неделю в Баффало, следующую – в Питтсбурге. Потом Кливленд или Канзас-Сити. Я даже в Небраске был какое-то время, веришь или нет. Примерно в твоем возрасте – жил какое-то время на окраине городка под названием Льюис.
– Я знаю Льюис, – сказал Билли. – Он на шоссе Линкольна. Между нами и Омахой.
– Серьезно?
Билли отложил книгу и взялся за свой мешок.
– У меня карта. Хочешь посмотреть?
– Верю тебе на слово.
Билли отпустил вещмешок. И снова наморщил лоб.
– Если вы ездили из города в город, как же ты ходил в школу?
– Не все, что стоит знать, собрано под обложками учебников, мой мальчик. Скажем так: моей академией была улица, моим учебником – жизненный опыт, моим наставником – переменчивый перст судьбы.
Билли задумался на минуту, видимо, решая, надо ли принять этот принцип как догмат веры. Потом, дважды кивнув про себя, с недоумением поднял голову.
– Дачес, можно еще вопрос?
– Валяй.
– Кто такой служитель Мельпомены?
Я рассмеялся.
– Это человек театра, Билли. Актер.
Вытянув руку и уставившись вдаль, я продекламировал:
Что б умереть ей хоть на сутки позже!
Не до печальной вести мне сегодня.
Так – в каждом деле. Завтра, завтра, завтра, —
А дни ползут, и вот уж в книге жизни
Читаем мы последний слог и видим,
Что все вчера лишь озаряли путь
К могиле пыльной…[1]
Скажу без ложной скромности: подача была неплохая. Поза, конечно, несколько старомодная, но в «завтра, завтра» я вложил тяжкую усталость, а в «пыльную могилу» – зловещий жар.
Билли обратил на меня свой фирменный изумленный взгляд.
– Уильям Шекспир, из шотландской пьесы, – сказал я. – Акт пятый, сцена пятая.
– Твой отец был шекспировским актером?
– Очень шекспировским.
– Знаменитым?
– Ну, его знали по имени в каждом салуне от Петалумы до Покипси.
На Билли это произвело впечатление. Но потом он снова наморщил лоб.
– Я немножко знаю про Уильяма Шекспира, – сказал он. – Профессор Абернэти называет его величайшим первопроходцем, никогда не выходившим в море. Но о шотландской пьесе он не говорит.
– Неудивительно. Видишь ли, шотландской пьесой театральные люди называют «Макбета». Сколько-то
У. Шекспир «Макбет», акт V, сцена 5 (перевод Ю. Корнеева).
