этого воззвания был бывший воспитанник Пажеского его императорского величества корпуса, офицер лейб-гвардии Уланского его величества полка и, как окончивший Николаевскую академию, носитель мундира генерального штаба»[194].
С тех же первых дней февральской революции первый – либеральный состав Временного правительства начал реформы по Демократизации армии. По данным Деникина, из 40 командующих фронтами, армиями и их начальниками штабов только 14 выступили против «демократизации» армии, 15 ее поощряли, и 11 были нейтральны. «Демократическая» чистка в армии привела к тому, что только в апреле-мае, было уволено 143 старших начальника, в т. ч. 70 начальников дивизий[195]. «В течение короткого времени в командном составе нашей армии было произведено столько перемен, – хвалился военный министр Гучков, – каких не было, кажется, никогда ни в одной армии»[196].
Солдаты приступили к осуществлению той же демократизации армии, только не сверху, а снизу, в тех формах, в которых они ее понимали. Выступления солдат против офицеров совершались под лозунгами борьбы с «контрой», за демократизацию армии. Примером этих настроений может служить резолюция комитета Гвардейского кавалерийского корпуса: «Командный состав корпуса, созданный историческими кастовыми традициями привилегированного класса, в большинстве продолжает вести борьбу с демократическими слоями»[197].
Однако основная причина эксцессов крылась не столько в революционных настроениях солдат, сколько во все более нараставшем их стремлении к миру. Указывая на этот факт, командующий 5-й армией ген. А. Драгомиров уже 29 марта сообщал: «Боевое настроение упало. Не только у солдат нет никакого желания наступать, но даже простое упорство в обороне и то понизилось до степени, угрожающей исходу войны. Все помыслы солдат обращены на тыл… уже появились прокламации об избиении офицеров», вся войсковая масса желает одного – «прекращения войны и возвращения домой… Настроение падает неудержимо… никакие доводы не пересилят господствующего настроения протеста»[198].
Попытка Временного правительства и Советов организовать солдат демократическими мерами не удалась. На причину этого указывал в своем донесении в Ставку ген. И. Сытин: «Комитеты в общем работают добросовестно, но в некоторых вопросах вынуждены идти за солдатской массой, чтобы не потерять у нее популярности»[199]. «Существующая армейская организация слишком несовершенна, она не в силах противостоять темным, эгоистическим массам. Ротные, полковые и дивизионные комитеты признаются массой лишь постольку, поскольку они идут за массой…, – подтверждал начальник 2-й Финляндской стрелковой дивизии Е. Демидов, – В общем выводы: с каждым днем комитетам и командному составу становится все труднее и труднее сдерживать темные солдатские массы, армия постепенно превращается в толпу, которая пока еще не пробудилась вполне для преступлений, но которая не
Воейков В. Н.…, с. 196–197.
Деникин А. И. (I)…, с. 5, 7–8.
Из выступления военного министра А. Гучкова на съезде делегатов фронта 12 мая (22 апреля) 1917 г. (Головин Н. Н. Российская контрреволюция…, т.1, с. 83).
3–4 сентября 1917.– Резолюция комитета Гвардейского кавалерийского корпуса о необходимости демократизации офицерского состава корпуса и удалении из корпуса контрреволюционных офицеров. // Революционное движение…, с. 397.
29 марта 1917. – Письмо командующего 5-й армией Л. М. Драгомирова главнокомандующему армиями Северного фронта Н. В. Рузскому о выступлении солдат против войны и неповиновении их начальству // Революционное движение…, с. 44.
10 сентября 1917. – Из донесения дежурного генерала штаба Румынского фронта И. П. Сытина 2-му генерал-квартирмейстеру штаба верховного главнокомандующего Ю. Я. Плющевскому-Плющику о настроении войск. // Революционное движение…, с. 407.
