замер на локте и, если бы это можно было увидеть, клянусь, я бы увидела, как стрелка на барометре его желания поползла вниз.
Он несколько секунд смотрел на меня во тьме, пытаясь осмыслить то, что я сказала.
Потом всё же переспросил:
– Презерватив? Чёрт, нет…
Он сел на кровати, растерянно проведя рукой по своему лицу и продумывая дальнейшие действия.
Потом всё же решил уточнить:
– А у тебя?
– И у меня нет. Я как-то не продумала этот вариант.
– И ты ничего не принимаешь, ну в смысле…
– Нет.
Мой короткий ответ забил последний гвоздь в крышку гроба сегодняшнего секса.
Мы оба понимали, что не можем так рисковать. И даже где-то на краю моего сознания мелькнула мысль, что так правильно, нечего делать то, о чём потом пожалеем. Он или я. Или оба. Или ещё больше раздразним себя и ступим на путь греха и порока. Будь ситуация иной, я бы рассмеялась над этой фразой. А ещё где-то глубоко внутри сиротливо пропищал другой голос: «Ну, значит – не судьба…». Я ненавидела эту фразу и всегда восставала против неё, стараясь опровергнуть. А сейчас, признавая её правдивость, возненавидела ещё больше. И почему-то остро захотелось плакать.
Должно быть, я грустно вздохнула, или Сергей почувствовал моё состояние, потому что притянул меня к себе, не стесняясь нашей наготы, усадил меня к себе на колени и тихо сказал:
– Не расстраивайся, малыш. Это просто, наверное, не самый лучший момент. Впереди будет другой, более удачный, обещаю.
– Не обещай. Я не уверена, что такой момент вообще когда-либо будет.
– Сегодня ни ты, ни я не планировали, что я буду голышом сидеть на твоей кровати и делать всякие разные шалости, которые мы делали. Я шёл к тебе просто угостить тебя морковным тортиком. А потом не смог устоять. Я мог бы сбегать в ближайшую дежурную аптеку, но это займёт полночи, и мы едва заснём к утру. А завтра будем как две сонные тетери. Лучше поспать, уже час ночи. В другой раз всё будет как надо, я обещаю тебе. Или ты хочешь, чтобы я пошёл в аптеку?
– Нет, какая уже теперь аптека, – проворчала я, не желая признавать его правоту и все ещё капризно дуясь на его малодушие.
– Не сердись.
– Я не сержусь.
– Ну да, мне кажется это. И я не чувствую и не вижу, как ты нахохлилась, как курица.
– Я не курица!
– Ладно, не курица. Цыплёнок. Маленький такой, милый цыплёнок…Ну скажи мне, давай, что я не прав, и закроем эту тему.
– Что-то ты слишком быстро сдался! Уже пожалел, да?
– Я сдался? Ну-ка, подожди… А так? По-прежнему думаешь, что я сдался?
Сергей немного переместил меня, чтобы я почувствовала его возбуждение.
Все эти детские, незрелые эмоции как рукой сняло.
– Мы уже минут десять разговариваем, а ты все ещё в боевой готовности? Я поражена.
– С
