мир живёт.
– А как он живёт?
– Хорошо живёт.
– Ты видела?
– Люди видели, и Светка увидит! И жить будет с людьми, а не с быдляком!
– Знаешь, Надька, хоть ты и была командиром нашего отряда имени Вали Котика, я никогда тебе не верил. Как заблажишь: «Я себя под Лениным чищу, чтобы плыть в революцию дальше…» – всегда думал: «Ой, брешет!». Оказывается, прав был.
– Иди ты к чёрту! Некогда и противно твои глупости слушать!
Она встала и ушла. А я пошёл спать, чувствуя, что опять проиграл спор.
– Тебе какая-то женщина звонила, – встретила меня жена.
– Что за женщина?
– Не представилась. Просила перезвонить. Я на газете номер записала.
На том конце провода схватили трубку, прервав первый же гудок вызова.
– Простите, – сказал я. – Вы просили меня позвонить?
– Вы Пётр Петрович? Меня зовут Ольга Олеговна Кирьякова. Помните, мы встречались с вами месяц назад у Черемшановых? Я приезжала к Павлу Ивановичу, к экстрасенсу?
– Да, да, я вас помню.
– Я хотела вас спросить… У вашей соседки был болен отец. Не помню её имени отчества…
– Таисия Пантелеевна.
– Да, она была такая несчастная. Мне было ужасно жаль её. Скажите, пожалуйста, как её отец? Жив ещё?
– Да, да, не волнуйтесь. Он жив. Даже немножко лучше себя чувствует. За ним хорошо ухаживают. Приезжал врач из Озёрска, прописал лечение. Вечером приходит соседка – она медсестрой работает – делает уколы, ставит капельницы. В общем, слава богу. Лучше старику. А у вас как дела? Как сын? Звонит вам?
– Последний раз звонил три дня назад. Они пока в Гудермесе, но их должны отправить в другой район. Я ужасно волнуюсь. Он, правда, сказал, что обстановка спокойная, нигде не стреляют, но мне не верится. Он у меня такой заботливый: не хочет, чтобы я переживала за него. А я такие ужасы прочитала. Просто не верится, что это творится в наше время.
– Вы уж не переживайте так. Милиция не участвует в боевых действиях, они стоят в уже освобождённых районах.
– Я понимаю, но в освобождённых районах полно бандитов, в любом месте можно получить пулю в спину, или нож под сердце, или на мине подорваться. А мой мальчик мирный человек, он такой доверчивый. Скажите, зачем это? Зачем забирать у матери единственного сына? Не затем я его с таким трудом одна растила, чтобы его там убили.
– Ольга Олеговна, что же я вам могу на это ответить? Увы, не от меня это зависит. Может и я виноват в том, что там происходит, потому что не знаю, как отозвались в настоящем мои слова, сказанные пятнадцать – двадцать лет назад. Никто в этом не разберётся, а нам надо только надеяться, что всё кончится хорошо, и ваш сын вернётся, как и предсказывал Павел Иванович.
– Спасибо, я тоже молюсь, чтоб так и было.
На другой день мы с женой покрасили полы в доме: дальше тянуть с этой работой было уже невозможно.
