меня был один сомнительный талант, которым я, в обычной жизни, пользовалась для шуток и розыгрышей – умение копировать почерки, любые. И получалось это весьма похоже на оригинал. В игре я сочла допустимым использовать такие махинации, ведь обманывала я не человека, не своего отца, а всего лишь картинку, микросхему, поэтому мук совести не испытывала.
Я взяла несколько листов бумаги, тиснула на них печатью – благо граф еще не убрал ее обратно в сейф – и, взглянув на письмо Энистона, написала на каждом листке такую же сумму, и расписалась, как отец. Написание сопроводилось одним испорченным листом ( кляксой), ведь я впервые писала пером, но уже вторую и последующие бумаги состряпала быстро, и без проблем. Затем, спрятав подделки в рукав, как ни в чем не бывало, вышла из кабинета, не дожидаясь возвращения отца.
Перед поездкой в город мы позавтракали, но я опять отказалась от "барской" еды, и снова поела на кухне солдатской каши.
Так я с голода помру! То, что готовят для господ есть невозможно, а питаться одной кашей – такое себе!
Глава третья
Я не раз бывала – в играх – в средневековых городах, поэтому Менос, куда мы с Миной отправились в карете, меня не удивил. Он находился в часе езды от замка, был окружен стеной, которая имела следы прошедшей войны – пестрела "заплатками", а ее верх казался покусанным. Сам Менос состоял из главной улицы, упирающейся в площадь, чуть большую, чем замковый плац, и нескольких отходящих от нее улочек. И главная улица, и боковые, были узкими, с тесно стоящими двухэтажными домами, первые этажи которых занимали лавки, кабаки и разные другие заведения. В городе тоже виднелись следы войны – дома были с каменными заплатками, а между ними, тут и там, зияли пустыри.
Мы вошли в полутемное, из- за малого количества узких окон, казначейства, аналога местного банка, и я вручила казначею письмо отца. Этот пожилой худой человек довольно долго изучал бумагу, сравнивая, с образцом подписи и печати графа, затем ушел в соседнее помещение, и вернулся, неся мешочек с монетами, который и отдал нам.
Вначале, мы отправились на рынок, где была весьма бойкая торговля, и купили там медовых лепешек, которые и съели, прячась от любопытных взглядов, за каким-то строением. Совместное поедание вкусностей нас сблизило, и я поняла, что Мина тоже страдает – от однообразной пищи, скуки и шерстяных платьев. Меня даже потревожила совесть – стало неловко из-за того, как я собиралась поступить с девушкой. Но, успокоила я себя, сестра вовсе мне и не сестра, и даже не подруга, а просто картинка, образ, придуманный Максом.
После лепешек руки стали жирными, и мы принялись бродить по улицам, ища, где бы их помыть. И встретили леди Гвен, которая шла, по каким— то делам. Она нам обрадовалась, и пригласила к себе. Мина колебалась, я сразу согласилась, и сестра сдалась – мы отправились в дом отцовской любовницы.
Дом леди Гвен стоял на тихой улочке, и не был ни большим, ни роскошным, но имел сад, цветущий и ухоженный, а внутреннее его убранство отличалось уютом и изяществом.
Приведя себя в порядок, мы уселись пить чай,
