Рагна могла заметить нужную добычу первой. Душа зверя могла на время спрятаться в тело, и тогда оказывалась бы недоступна ястребу на его слое.
Они двигались вбок и вглубь – по дорогам, прочерченным подземными течениями дравта, не нанесёнными ни на одну карту.
Конечно, попытки составить карты Стужи предпринимались с завидным постоянством – но постоянное изменение течений и рельефа позволяло расставлять лишь приблизительные вешки, по которым они двигались сейчас. Рагна – продумывая каждый шаг. Он сам – внимательно всматриваясь в мерцающие движения дравта глубоко под землёй своим призрачным зрением в надежде вовремя предупредить её, если понадобится.
Увы, возможности зрения ястребов на слое Души были ограничены – и даже ему, с его исключительными способностями, приходилось ошибаться, как бы Рагне ни хотелось верить в обратное.
Но сейчас думать об этом не стоило. Они двигались в глубь Стужи, ястреб и его охотница, и Стужа приветствовала их треском наста, звоном льда, далёким бормотанием зверя.
Они шли долго – до сих пор, даже годы спустя, труднее всего из прочего в Стуже Эрику Строму давалось понимание того, как долго он находится в ней. Проще всего было сверяться с ощущениями охотника.
Рагне приходилось сейчас труднее, чем ему – она шла через снега Стужи в своей физической форме, и, хотя ощущения притуплялись препаратами и эликсирами, чувствовала и холод, и боль. Его черёд расплачиваться наступит позднее – когда он откроет глаза в капсуле из валового желудка.
Они миновали пятидесятую вешку. Прошли озеро Плач – один из немногих ориентиров, не менявших своё положение уже многие годы. Миновали Расколотый лес. Деревьев там, разумеется, никаких не было, но вставшие дыбом тонкие иглы льда высотой в три человеческих роста напоминали о них. Под Расколотым лесом вечно что-то тряслось, взрывалось, содрогалось где-то в земляных недрах, и границы и форма «леса» всё время менялись. Ещё одна проблема с ним – на слое Души он постоянно «гулял» туда-сюда, не желая полностью совпадать с Миром. Из-за этого следить за обоими слоями одновременно тут было очень трудно – даже из состояния относительного покоя.
Кажется, даже снитирам, плоть от плоти этого ненадёжного и вечно меняющегося мира, Расколотый лес был не по вкусу. Стайки элемеров и одинокие ревки – вот и все, кого там можно было встретить. Но сейчас Эрик не видел никакого свечения. Возможно, в глубине – но сейчас это его не интересовало.
Рагна обходила лес по широкой дуге – приближаться к нему было бессмысленно, лишний риск.
«Стром».
«Рагна».
Эта перекличка не имела никакого смысла. Рагна и без того знала, что он всё ещё здесь – чувствовала его присутствие своим пульсирующим нагретым левым глазом.
И всё же время от времени они окликали друг друга, не сговариваясь, не объясняя.
Я здесь. Ты не один.
Он вдруг вспомнил, как когда они только начинали ходить в Стужу в паре, она сказала: «Совершенно несправедливо,
