и пользовалась всё большим авторитетом. Но война сломала мирную жизнь, сломала много судеб, что уж говорить о миллионах погибших.
Уже в самом начале ВОВ в начале июля Кунев, как и все окрестности, был оккупирован немцами и менее чем через месяц началось планомерное уничтожение евреев села. Убивали и стар и млад, в этом деле большую роль играли украинские националисты из вспомогательной полиции. Многих закапывали живьём вместе с мёртвыми, особенно малых детей. Говорят, земля ещё долго шевелилась в месте, где были казнены евреи Кунева и присыпаны наспех. Вероятно, так долго умирали дети, лежавшие между трупов, и у которых там ещё был какой-то воздух. Ведь трупов было так много, их сваливали в беспорядке в разных позах, так что кислород какое-то время присутствовал в этой братской могиле. А маленькие детки держались за руки своих убитых матерей, братьев и сестёр, бабушек и дедушек. А где-то там наверху слышны были крики «Слава Украине-Героям Слава», «Украина понад усе», «Коммуняку на гиляку»…
И эти лозунги разносились по всей Украине, над тысячами мест казни мирных граждан, лишь за то, что они были евреями, русскими, поляками….
В конечном итоге, мало кому из евреев Кунева удалось спастись. Но вот одна, пожалуй, свершено чудесная история всё же есть.
Вот, что поведал один из спасшихся:
«Уже в августе 1941 года в Куневе оккупанты и полицаи «решили еврейский вопрос» массовым уничтожением. Когда начали выгонять еврейские семьи из домов и гнать по улице к заранее вырытым рвам у еврейского кладбища, в доме Костинбоймов услышали крики и стенания. Мама Сара сразу поняла, что происходит, и успела сказать: «Сынок, убегай». Давид укрылся в огороде, а вся семья – родители, сёстры, как и практически всё еврейское население Кунева, погибла от рук палачей. Евреев ещё гнали на расстрел, а оккупанты и некоторые соседи уже грабили их дома. Немецкий офицер по достоинству оценил музейную ценность коллекции ножей шойхета и прихватил их… После двух суток блуждания по окрестностям Давиду, наконец, повезло: его взял в помощники дед Захар – так он себя назвал, – перегонявший стадо скота на восток, якобы для нужд немецкой армии. По имевшемуся у него соответствующему документу, невесть откуда полученному, Захара с его стадом пропускали патрули оккупантов. Уже в декабре 1941 года мудрому Захару удалось вместе со стадом каким-то ему одному известным путём перейти через фронт, после чего, оставив подпасков и стадо советским властям, Захар снова ушёл через линию фронта в тыл к немцам. Тогда Давид только догадывался, а после войны узнал, что дед Захар был связан с партизанами. В конце концов он был схвачен и расстрелян оккупантами.
В милиции, куда попал 15-летний подпасок, Давид сказал, что у него родственники в Чкаловской (ныне Оренбургской) области, и его туда отправили. В глухом колхозе разыскал Ривку, единственную из сестёр, оставшуюся в живых, потому что ещё до войны вышла замуж, жила у мужа в Шепетовке и вместе с ним оказалась в эвакуации в этой глуши.
До
