Андре.
Дешифратор перевел ответ ангела:
– Я – князь!
Я засомневался в правильности перевода. Слова «к чертовой матери», «князь», «на колени» слишком отдавали старинными земными понятиями, чтобы быть правдоподобными.
– Не думаю, чтобы дешифратор врал, – возразил Андре. – Объем его памяти – четыреста тысяч слов и сто миллионов понятий. И если он выбрал «князя» и «чертову мать», то, значит, наш узник имел в виду нечто больше всего к ним подходящее.
Тогда к ангелу обратился я:
– Почему вы считаете себя князем?
– Налечу и растопчу! – сварливо ответил он.
Я вспомнил, что охранное поле людей на Оре зависит от настроения. Я вызвал в себе гнев. Ангела отшвырнуло в сторону, он завопил от испуга. Я то увеличивал, то уменьшал поле. Крылатого «князя» беспощадно мотало в воздухе. Когда его особенно сильно встряхнуло, он заревел бычьим голосом: «Спасите! Спасите!»
Я сбросил поле, и ангел рухнул. От страха и бессилия он даже не пытался подняться и ползал, униженно распластав широкие крылья. Лусин, засопев, отвернулся. Уверен, что в этот миг грубый ангел представлялся ему чем-то вроде его смирных драконов или диковатого бога Гора с головой сокола.
– Высшие силы! – потрясенно бормотал ангел. – Высшие силы!
– Поднимись и перестань быть князем! – сказал я. – Терпеть не могу дураков. Тебя по-хорошему спрашивают, а ты грубишь!
– Спрашивайте! – поспешно сказал ангел. – Хотя не знаю, что я могу таким могущественным особам…
Андре рассказал ангелу о его сновидениях и спросил, не видал ли он сам галактов и их врагов.
– Это предания, – пробормотал ангел. – Никто не видел галактов. Я слышал в детстве сказки о них.
Я выразительно посмотрел на Андре. Он постарался не заметить моего взгляда. Он не очень огорчается, когда его теории терпят крах. Он слишком легко их создает.
– А почему ты хвастался знатностью? – спросил я ангела. – Что означает этот вздор?
Ангел опустил голову и поник крыльями.
– У нас предание, что четырехкрылых привезли небесные скитальцы, двукрылые же – порода местная… Я не люблю двукрылых. Они презренные низшие существа, но вы, люди, не разрешаете бить их…
– И никогда не разрешим, – подтвердил я. – И считать их низшей породой тоже не позволяем. Как тебя зовут?
– Труб. Я постараюсь… Я хочу, чтоб вы меня полюбили.
Он был так унижен, что я пожалел его. Я ласково потрепал его крылья. Перья на них были отменные – шелковистые, крепкие, густой лиловой окраски. Собственно, настоящих крыльев у него было два, вторая пара – скорее подкрылки. На изгибе больших крыльев виднелись руки, чуть покороче наших, без ладони, но с пятью крепкими, черными, когтистыми пальцами.
Выйдя, мы подвели итог тому, что узнали от Труба. Андре запоздало попытался оправдаться:
– Все же кое-что новое есть. Я имею в виду предания о происхождении
