стремительно бледнел, но его лицо оставалось неподвижным, словно он всеми силами старался не пустить на него даже проблеск хоть какого-то ощущения изнутри. Его дыхание никак не выравнивалось, а так и лежащая на моей талии рука становилась всё холодней.
– Маркуш, – я окликнула мальчишку, боясь, что сейчас его вновь скрутит приступ, о которых мы уже начали забывать.
Он перевёл на меня почти бездумный взгляд – и внутри всё вздрогнуло от холодной пустоты в них, будто разумом он канул в какую-то совершенно неведомую мне глубину.
– Что случилось в той комнате? – спросил Маркуш чужим голосом, низким и каким-то утробным.
Казалось, он вдруг повзрослел на десяток лет: возле уголков его губ залегли едва заметные морщинки, а глаза будто бы слегка ввалились и потемнели ещё сильнее, скулы, ещё миг назад мягко отрисованные приглушённым светом, что проникал в повозку, стали резче.
– Кажется, ничего особенного, – я пожала плечами и поморщилась от тут же стрельнувшей в руке боли. – С меня снимали мерки. Были помощницы мастера. Меня укололи булавкой – и всё. Кажется, ничего…
– Булавкой… – глухо повторил Маркуш. – Кто вас уколол?
– Помощница мессира Чеботари… Рамона.
Маркуш отлепился от меня и, опасно качнувшись в сторону, выглянул из повозки.
– Дарен! – окликнул одного из стражников, которые, тихо и встревоженно переговариваясь, следовали по обе стороны от нас.
К сожалению, от того, что случилось со мной, никто из них спасти не мог.
– Слушаю, мессир! – тут же отозвался мужчина.
– Возьмите ещё одного человека и вернитесь в лавку Чеботари. Заберите и привезите в Анделналт его работницу Рамону.
Маркуш вновь откинулся на спинку сидения, стёр тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот.
– С вами всё хорошо? – я тут же позабыла обо всех своих неудобствах. О том, что рука всё ещё ощущается обваренной культей.
Он покивал – и прикрыл веки.
В полном молчании мы доехали до Анделналта. Я не стала в присутствии Андры расспрашивать его ни о чём: служанке вовсе не нужно знать того, что творится со мной или с ним. Потому поездка прошла весьма спокойно и даже в замке никто не всполошился. Я, как могла, прикрывая руку, добралась вместе с Маркушем до его покоев и, отослав служанку с велением молчать обо всём, что она видела, плотно закрыла дверь.
– С вами сделали привязку по крови, – сразу заговорил Маркуш, как будто чувствовал мой висящий в воздухе вопрос. – Усилили ту связь, что уже была раньше. И через неё попытались вытянуть карту. Скорей всего, вы умерли бы. Сегодня или завтра – если бы им это удалось.
Он присел в своё кресло и стиснул пальцами подлокотники так крепко, что, показалось, они просто треснут. Я обошла его и остановилась у окна, такого яркого, сияющего, как блик на острие иглы. Всё вдохновение от нынешней примерки схлынуло, осталась только саднящая
