а ловко спрыгнул на землю, перекувыркнулся несколько раз и полоснул кинжалами по икрам пробегающего бандита.
Когда тот упал, поставил на него ногу, снял с пояса стеклянный штырь – ещё одно особое оружие летающих воинов – и вогнал его в плечо контрабандиста, пригвождая того к земле. Потом сорвал с пояса жертвы коробочки кристаллов, чтобы тот не смог себе помочь или вылечиться. И победоносно посмотрел на Маджу Патунга, которая всё ещё гналась за своей жертвой, размахивая мочи-кой.
– Чё сидишь? – заорал мне в лицо Хаки. – Отряд Эрну уже двоих поймал! Погнали и мы ловить низких! Мы не должны проиграть.
– Но Илиин приказал нам только смотреть…
– Дурак, что ли? – ответил Хаки. – Как мы можем смотреть, когда отряд Эрну обыгрывает нас?
Схватив копьё, Хаки выбежал из кустов. Я нехотя вынул из футляра мочи-ку и поплёлся вслед за ним.
Примерно два месяца назад я пафосно и самоуверенно объявил родителям Самирана, что избрал военное предназначение. И это – мой окончательный и бесповоротный выбор.
Некоторое время я горделиво ходил по Дому Опыта в компании с остальными будущими воинами. Пока… пока не началась настоящая военная учёба.
И всё время этой учёбы я тщательно скрывал от товарищей по отряду свою одну маленькую проблемку… я боялся воевать.
2. Толерантность и инклюзивность
Я боялся драки на озарениях. Боялся дуэлей на мочи-ках, кинжалах и копьях. Противоборства на топорах тоже опасался. Избегал даже обычных кулачных поединков, так как многие ученики использовали озарения, типа «Удара Грома» или «Удара Молнии». А мне было страшно получить удар грома и молнии в лицо. Или в живот. И вообще в любую часть тела.
Именно поэтому я всё ещё не усвоил ни одного боевого озарения, хотя прилежно изучал все их узоры.
Отсутствие усвоенных боевых озарений пока что оберегало меня от участия в дуэлях и драках «отряд на отряд», которые устраивали молодые воины.
Но больше всего я боялся того, что не смогу долго скрывать свой страх. Все воины моего отряда косо смотрели на меня. Спасало только владение легендарной мочи-кой, которую я получил в качестве вознаграждения за ущерб. Это считалось большим воинским достижением.
Но так как я за всё время учёбы не проявил ни храбрости, ни желания биться с другими учениками, то кредит уважения почти исчерпался.
А мой учитель искусства боя на мочи-ке, славный воин Урсаг из рода Намеш, недавно спросил:
– Самиран Саран, ты уверен, что военное предназначение – это твой Путь? Быть может, тебе стоит восстановить хорошие отношения со своим родом и стать лекарем в отряде?
Я помотал головой и ответил:
– Просто я хочу изучить как можно больше узоров и выбрать своё озарение. Вот выучу, потом, как начну драться…
Урсаг Намеш, словно догадываясь о моей излишней осторожности, заметил:
– Лучше
