от висков вниз по телу.
– Что-то я не видела здесь никаких пленников, кроме меня, – заметила я ворчливо и принялась за еду, стараясь сохранить невозмутимый вид.
Фасхим сел поблизости и прислонился спиной к стене.
– Ну тогда, как только ты перестанешь быть нужна, скорее всего, тебя продадут.
Я совершенно постыдно поперхнулась. Вот это новый поворот! Нет, с одной стороны, облегчение уже в том, что меня не прикопают где-нибудь в степи и не спалят в жертвенном огне. Но и перспектива быть проданной в неведомые дали неведомо кому радовала меня немногим больше. Ну, то есть почти совсем нет.
Прокашлявшись, я вытерла слёзы с глаз и глянула на Фасхима, делая вид, что просто мне еда не в то горло попала.
– И часто у вас так?
– Ну… – Мальчишка вздохнул. – Тех людей из свиты принца уже продали.
Я на миг перестала жевать и осторожно уточнила:
– Какого принца?
Парень покачал головой, словно моя неосведомлённость его удивляла.
– Я слышал, драконьего. Сам-то он фьюить – сбежал! А люди его остались. Кто был изарды – тех в храм, а остальных продали.
Лепёшка вмиг показалась мне ещё более сухой, чем раньше. Я едва сумела её проглотить.
Но такими сведениями не разбрасываются! Поэтому я придвинула тарелку с лепёшками к Фасхиму поближе, предлагая тоже поесть. Одной мне всё равно не справиться, а он поглядывает на мой «стол» с явным интересом. Растущий организм.
– Надеюсь, меня не сегодня продадут? – нервно хихикнула я.
Это было бы досадно.
– Нет. – Змеёныш с готовностью принялся за еду. – Но договориться с покупателем могут уже сегодня. Ты красивая, тебя быстро купят.
Так себе комплимент…
Вот уж, наверное, Илэйн не подозревала, что обернётся этим. А я тем более. Училась себе, подрабатывала репетитором, а тут этот непознанный мир со всеми его опасностями и диковатыми порядками. То замуж выдают против воли, то продать вон решили.
Нет уж, я в ваши игры играть отказываюсь! Но и решения, как сбежать, тоже пока не находилось. Думай, Регина! Думай!
– Ты чего тут болтаешь? – В дверном проёме вдруг выросла огромная змеечеловечья тень.
Боа прополз дальше, строго глядя на Фасхима, у которого, кажется, даже кусок в горле застрял.
– Мы просто разговариваем! – вступилась я за мальчика. – Или поговорить даже нельзя?
Дуавар хмуро уставился на меня, а затем вдруг принялся отстёгивать мою цепь от стены.
– Пошли! На тебя посмотреть хотят.
Вот лично я на себя смотреть вообще не хотела: платье уже потеряло свежий вид, волосы наполнены пылью, а кожа ощутимо зудит. Лицо наверняка чумазое: с утра умыться я ещё не успела.
Будем надеяться, что мой непрезентабельный вид покупателя отпугнёт – если меня на смотрины повели, конечно.
Боа схватил меня
