из себя потерпевшую. Я недоволен так же, как и ты!
Выглядел старший лис едва не причудливее Хель: на щеке тонкие царапины, воротник белоснежной рубашки помят. Луна резко развернулась, едва ли не ослепшая от ярости. Не хотела бы я еще раз увидеть ее такой…
– Закрой рот, – прошипела она. – Не могу больше тебя слушать!
– Ой, какие мы нежные…
Она шагнула к одиннадцатикласснику, стеклянная от гнева; ее остановила Марина:
– Прекратите! Вам драки не хватило?!
Так полосы на лице Солейля – дело рук Хель, а ее встрепанные волосы – последствие его удара?
На лиса плевать с высокой колокольни, но то, что он посмел тронуть мою Луну, без внимания оставлять непозволительно. Несмотря на хрупкий вид, он был довольно силен; я бы с ним не справилась, поэтому решила пожаловаться Господину. Он-то доходчиво объяснит, чего делать не стоит.
– Драки? – вскинул бровь Солейль. – Я лишь дал ей подзатыльник, а она мне все лицо разодрала! Скажи, Изенгрин!
Волк лишь сокрушенно покачал головой, будто говоря: «Ну что за детский сад». Солейль цокнул языком:
– Я для тебя ничего не значу. Считай, я обиделся, – и, поправив сумку за плечом и презрительно сморщив нос, пошел прочь. Изенгрин со вздохом двинулся за ним, похлопав Хель по плечу, когда поравнялся с ней. Та его прикосновение проигнорировала.
Когда шаги старших лиса и волка стихли, учительница выпустила Луну, напряженно отчеканив:
– Вот, теперь ты их не догонишь. Стой смирно, поняла? О, Арлекин. Мы тебя не заметили.
Я слегка нервно хихикнула:
– Неудивительно, у вас тут такие разборки…
– Не ожидала, что эти трое так бурно друг на друга реагируют. Хорошо, Изенгрин помог их разнять и не вступил в перепалку, но эти двое… Ох, сдается мне, придется изрядно помучиться… Так, а сейчас у меня много важных дел и новый класс вот-вот должен прийти, поэтому откланиваюсь. Арлекин, будь добра, проводи Хель в класс и проследи, чтобы она не пересеклась с Солейлем, а то опять сцепятся.
– Есть, мэм, – кивнула я, неуверенно подбираясь к Хель. Почему-то не оставляло ощущение, что она может врезать ни за что и мне.
Учительница махнула рукой и скрылась в спортивном зале. Луна зарылась в собственные волосы, сделала несколько длинных выдохов и произнесла:
– Я спокойна.
– А… Что там случилось?
– Марина хочет, чтобы Изенгрин и… этот тренировали меня для соревнований. Дескать, мы должны в кои-то веки одолеть сорок пятую школу.
– И что в этом такого? – не поняла я.
– Ладно Изенгрин, но этот… Этот! – побелела от злости она. – Я его придушу в первый же день! Не могу на него смотреть даже. Это выше моих сил.
Потоком отрицательных эмоций меня чуть не сбило с ног. Не зная, как остановить их, я просто положила руку на плечо подруге, как это сделал Изенгрин.
– Ну-ну… Победа – это важно…
– Да
