тебя, как я вижу, он глаз положил.
Опустив голову, сестра продолжала поглаживать лисий хвост. В глазах у нее стояли слезы.
– Мама, мне бы выйти за такого человека, больше ничего и не надо.
Матушку будто передернуло:
– Ты, Лайди, выходи за кого хочешь, я не против, но не за этого Ша.
– Ну почему?
– А вот нипочему.
– Надоело горбатиться на вашу семейку, хватит! – с неожиданной злобой выпалила сестра.
Голос ее звучал так пронзительно, что матушка аж замерла, вглядываясь в покрасневшее от злости лицо и вцепившиеся в лисий хвост руки. Она пошарила рядом со мной, нащупала сметку для кана и, высоко подняв ее, возмущенно воскликнула:
– Ах вот как ты со мной разговариваешь! Смотри, как бы я тебя до смерти не запорола!
Она соскочила с кана и занесла сметку над головой сестры. Лайди даже не попыталась защититься – наоборот, с вызовом подняла голову. Рука матушки замерла в воздухе, а опустилась уже расслабленно, бессильно. Отшвырнув сметку, она обняла сестру за шею и со слезами запричитала:
– Лайди, нам с этим Ша не по пути… Разве я могу спокойно смотреть, как моя собственная дочка бросается в пучину несчастий…
Сестра тоже начала всхлипывать.
Когда обе выплакались, матушка вытерла Лайди слезы тыльной стороной ладони и взмолилась:
– Доченька, пообещай матери, что не будешь водиться с этим Ша.
Но сестра стояла на своем:
– Мама, но я только и желаю, что быть с ним! Да и семье хочу добра. – Она покосилась на лежащие на кане лисью шубу и курточки из рыси.
– Завтра чтобы все скинули это барахло! – не сдавалась и матушка.
– И ты будешь смотреть, как мы с сестрами околеваем от холода?!
– Спекулянт проклятый, вот он кто! – бросила матушка.
Сестра отодвинула дверной засов и, даже не обернувшись, вышла из дома.
Матушка, словно обессилев, откинулась на кане; было слышно, как из груди у нее вырывается сиплое дыхание.
В это время под окном послышались нетвердые шаги Ша Юэляна. Язык у него заплетался, и губы не слушались. Наверняка он намеревался легонько постучать по подоконнику и деликатно заговорить с матушкой о женитьбе. Но под воздействием алкоголя чувства притупились, а желаемое и действительное не совпадали. Он забарабанил в окно с такой силой, что прорвал дыру в бумаге, и через нее влетел холодный воздух с улицы и запах перегара.
– Мамаша! – заорал он гнусным и в то же время потешным голосом завзятого пьянчуги.
Матушка соскочила с кана, застыла на секунду, потом снова забралась на него и подтащила меня поближе к себе.
– Мамаша… – старательно выговаривал Ша Юэлян, – нашу с Лайди свадьбу… когда бы нам устроить… Нетерпеливый я вот такой немного…
– Собралась лягушка лебединого мясца поесть, – процедила сквозь
