Дверь была закрыта. Голоса из-за неё доносились совсем слабо, видимо, хозяева переместились из прихожей в комнату и там продолжили разбирательство.
– Проводил? – спросил поджидавший старшего лейтенанта следователь.
– Всё в порядке, – ответил Славин, – только, кажется, мать на него напустилась.
– Неудивительно, перенервничала, наверное, как следует.
– Надо думать, – согласился Славин.
Оперативникам во дворе не удалось найти ничего, что могло бы помочь в расследовании.
– Не могу понять, зачем он прихватил нож? Разумнее было бы бросить его на месте преступления, – рассуждал вслух Наполеонов.
– Скорее всего, орудовал дилетант, – ответил Незовибатько.
– На ограбление не похоже. Сумочка, телефон на месте. На девушке ювелирные украшения, серьги и часы тянут на приличную сумму.
Следователь открыл сумочку. В ней нашлись всевозможные чисто женские принадлежности, пачка сигарет. «А ведь Минздрав предупреждал», – пробормотал Наполеонов и выудил ключи и паспорт.
– Хорошо, что паспорт при ней, меньше хлопот, – заметил Ринат Ахметов.
Наполеонов раскрыл паспорт и прочитал:
– Нина Харитоновна Авдеева. Прописана в этом доме и даже в этом подъезде.
– Преступник знал, где она живёт, раз убил её прямо на пороге дома, – проговорил один из присутствующих.
– Необязательно, – возразил другой, – может, он просто поджидал любую девушку?
– Не похоже.
– Парень сказал, что она не кричала. Скорее всего, знала преступника и поэтому не испугалась, – предположил следователь.
– Или не успела закричать, – сказал Незовибатько.
– Этого, Афанасий Гаврилович, тоже исключать нельзя, – согласился с экспертом-криминалистом Наполеонов,
– Какая она красивая, – не удержался Валерьян Легкоступов. В это время луна выплыла из-за небольшого облачка и сосредоточила весь свой фосфоресцирующий свет на лице убитой девушки. Создалось такое впечатление, что она вот-вот откроет глаза. Оперативники замерли. А профессиональный инстинкт фотографа подтолкнул Легкоступова к тому, что он успел сделать пару снимков.
Услышав щёлканье фотоаппарата, Наполеонов, вздрогнул и, оторвав взгляд от лица покойной, зашипел на фотографа:
– Опять ты за своё!
– Но, Александр Романович, – проговорил Валерьян в своё оправдание, – не мог я упустить такой момент.
– Мы здесь убийство расследуем, а не готовимся к постановке Вия, – продолжал он выговаривать Легкоступову.
– При чём тут Вий, – не понял тот.
Вместо ответа следователь выразительно постучал костяшками пальцев по своей голове. До головы высокорослого фотографа он просто не мог дотянуться.
– Ладно, – примиряюще прогудел Незовибатько, – сфотографировал и сфотографировал, не казнить же его за это.
Легкоступов
