сэра Френсиса Варни в лесу были непродуктивными, и утро рассвело над братьями и мистером Маршделом без того, чтобы они нашли хоть малейший намек на присутствие Варни. Озадаченные и поставленные в тупик, они стояли у границы леса и грустно смотрели на освещенные окна замка Баннервортов, которые сейчас отражали золотым свечением косые лучи утреннего солнца.
– Опять сбил со следа, – заметил Генри, выражая раздражительность, – опять сбил со следа, и так же удачно как раньше. Я провозглашаю, что я буду драться с этим человеком, пусть наш друг адмирал говорит что хочет против того, что я хочу встретиться с ним в смертельной схватке. Он будет наслаждаться триумфом над всей нашей семьей, если убьет меня, или я избавлю мир и нас от этого страшного типа.
– Будем надеяться, – сказал Маршдел, – что появится другой способ положить всему этому конец.
– Это значит, – сказал Генри, – надеяться на невероятное; каким другим способом можно положить конец? Кем бы ни был этот Варни: человеком или дьяволом, он, очевидно, определил, что мы будем его жертвами.
– В самом деле, есть вероятность этого, – заметил Джордж, – но в любом случае он обнаружит, что нас не так легко победить. Он должен обнаружить, что если мягкий дух бедной Флоры был смущен этими пугающими обстоятельствами, то мы – люди более твердого характера.
– Он обнаружит, – сказал Генри, – я готов отдать жизнь ради этого. Я не буду знать покоя, кроме того, который будет необходим, чтобы восстановиться, пока я не одержу победу над этим монстром. Я не буду искать никаких удовольствий, и изгоню из моего разума все, что может помешать этому занятию. Он или я должен умереть.
– Хорошо сказано, – сказал Маршдел, – и все же я надеюсь, что обстоятельства позволят избежать необходимости таких действий, и, возможно, вы станете мудрее и рассудительнее, чтобы придерживаться более умеренного и безопасного курса.
– Нет, Маршдел, ты не можешь почувствовать то, что чувствуем мы. Ты смотришь на это все как зритель, сочувствуя горю, но ты не чувствуешь сам острую боль от этого горя.
– Ты думаешь мне не тяжело? В целом мире у меня никого нет, и сейчас я очень сильно опечален горем вашей семьи; мои воспоминания о молодых годах помогают мне в этом. Поверьте мне, вы оба, что я не праздный наблюдатель ваших бед, но полностью разделяю их. Если я советую вам быть спокойнее, и стараться придерживаться более спокойных средств достижения ваших целей, это не значит, что я советую вам трусость; но видев в мире гораздо больше того, что позволили увидеть вам ваше время и возможности, я не смотрю так восторженно на вещи, а смотрю с холодной и спокойной рассудительностью, я не говорю, что будет самым лучшим, я просто предлагаю свой совет.
– Мы благодарны тебе, – сказал Генри, – но, кажется, в этом деле требуется решительное действие. Нельзя больше терпеть, чтобы вся семья страдала от такого демона в человеческом образе как Варни.
– Позвольте мне, – сказал Маршдел, – посоветовать вам предоставить решение этого дела
