откинул ее назад.
– Нравлюсь? – усмехнулся Кай, и Герда, стремительно покраснев, поспешила отвести взгляд. – Не переживай, до твоего появления единственной девчонкой на острове была Дин. Не считая гномок и горгулий, конечно. Думаю, вы подружитесь. С Дин, в смысле. Когда Бирк с Питером помирятся, и мы снова сможем выходить в лес.
– А почему они поругались?
– Дин не поделили, ясное дело, – Кай усмехнулся. – Устраивайся. Я принесу горячей воды и поищу что-нибудь подходящее из вещей. У старого Бьорки точно должно что-то быть.
– И часто у вас бывают гости? – спросила Герда тихо. – Ну такие…
– Последний был Томми. Его Лёд притащил пару лет назад.
– А тебя?
– Я не помню, – Кай пожал плечами. – Кажется, мы были здесь всегда. Бирк, Питер, я и Дин.
Герда удивленно посмотрела на него, и юноша вдруг резко оттолкнулся от дверного косяка и произнес:
– Мне пора. Тебе надо отдохнуть. Только принесу воды.
В камине потрескивали дрова, и Герда, устроившись на низком, обитым серебристым бархатом табурете, протянула озябшие руки к огню. В замке действительно было очень холодно. Только Кай, кажется, этого не замечал.
Юноша вскоре вернулся с парой деревянных ведер в руках, над которыми клубился пар. Следом за ним в комнату ввалился запыхавшийся Бьорки. Он принес небольшое деревянное корыто и стопку белья.
– Вот, девонька, располагайся, – пробормотал он, наполняя корыто водой. – И не бойся этих оболтусов.
– Хватит, Бьорки, – оборвал его Кай. – Герда не дура, и все поняла с первого раза. Ты не знаешь, где брат?
– Ушел на утес, где же ему еще быть, – ответил пожилой мужчина и недовольно пожал плечами. – Быстрее бы уже они с Питером разобрались. Сил никаких нет терпеть эти глупости.
Хлопнула дверь, и Герда осталась в одиночестве.
За стенами замка давно наступила ночь. Приведя себя в порядок и натянув сорочку, которая оказалась настолько велика, что подол волочился по полу, Герда подсушила волосы у камина, подкинула дров и забралась на кровать. Свернувшись в клубок под толстым слоем одеял и шкур, уставшая девочка мгновенно уснула. Ей снова снился Лёд. Только теперь он не подходил близко, а держался на расстоянии, позволяя оценить всю красоту белоснежного меха и льдистые холодные глаза. Он улыбался ей, но как-то грустно. И в ответ Герде тоже стало тоскливо. Незнакомое до той поры, щемящее чувство пустоты вдруг заполнило грудь, причиняя нестерпимую боль. Она закричала. А Лёд смотрел на нее грустным и неживым взглядом.
– Слишком рано… – голос Бирка звучал озадаченно. – Чересчур.
– И скоро полнолуние. Она не выдержит.
Герда открыла глаза. Сквозь окно – бойницу в комнату проникал тусклый свет, но его все равно было мало. Камин давно потух, и девочку била крупная дрожь.
– Началось, – произнес Кай и застонал. – Великие духи, где его горгульи носят?
– Прекрати, –
