как повезёт. Или не повезёт, – доктор опять собрался уходить, но снова задержался в дверях. – Да, при нашей больнице есть онкоцентр, вы можете туда записаться – правда, там очередь, но она, бывает, укорачивается – с двух концов, хе-хе… ну, до вечера.
И доктор, к великому облечению Александра, вышел из палаты.
Сам он, немного погодя – ровно столько, чтобы шаги доктора за дверью окончательно стихли, – встал с кровати, тут же, однако, присел, пережидая потемнение в глазах, снова встал, кое-как, превозмогая немощь в ослабших за неделю неподвижного лежания конечностях, оделся (одежда, как и его рюкзак цвета хаки, висела на спинке стоявшего у кровати стула) и уже было направился к выходу, но тут вспомнил о букете и открытке, развернулся, вынул первый из вазы, отряхнул от воды и взял в руку, а вторую аккуратно положил в рюкзак и только после этого вышел из палаты.
– Куда?! – донёсся крик медсестры с далёкого островка дежурной стойки.
Но Александр ничего не ответил, а только, зайдя в лифт, несколько раз быстро нажал на грязно-белую, как зубы покойника, кнопку закрытия дверей и поехал вниз, на первый этаж.
В лифте как-то склепно пахло тамбуром старой электрички, и Александр впервые почувствовал страх замкнутого пространства. Он пытался себя уверить, что это от непривычки, ведь он уже много лет жил на первом этаже и лифтами пользовался редко, но чувство это было слишком, пугающе ново. Это было чувство погребённого заживо.
Наконец лифт неуклюже остановился, двери с лязганием открылись, и Александр выскочил в холл приёмного отделения, тут же, впрочем, замедлившись, чтобы не вызвать подозрений. Пройдя мимо окошка регистрации и синих банкеток, на которых сидели больные – ожидая госпитализации, и родственники – ожидая выписавшихся, он проследовал к выходу, намереваясь поехать туда, куда ему больше всего сейчас хотелось, – домой.
За прошедшую неделю мягкий бархатистый снег, нападавший за время заморозков, растаял, и теперь между тротуарами плескались бурые моря; поначалу Александр ещё пытался их обходить, но после того, как на него пару раз злобно нагудели проезжавшие в опасной близости машины, он решил идти прямо по лужам, и, когда он спустился в метро, ноги у него уже все промокли насквозь.
Стоя перед дверью в квартиру, Александр сделал то, что делал всегда, когда на работе опять задерживали зарплату или на дороге попадался какой-нибудь хам, – он глубоко выдохнул, как бы выпустив из себя всё то дурное, что накопилось в нём за день, похлопал себя по щекам, приготовив лицо для радушной улыбки, которой он обычно встречал домочадцев, и наконец позвонил в звонок – три раза, чтобы отличить себя от незнакомцев.
– Господи, Саша! – Арина так и замерла в прихожей, приложив руку ко рту, и из глаз у неё хлынули слёзы.
Александр обнял её, отодвинул руку ото рта и крепко поцеловал.
– Папочка! – Из своей комнаты выбежала Алина и присоединилась к объятиям.
– Что ж ты не позвонил? – причитала Арина, вытирая слёзы. – Я бы приехала, забрала тебя на машине…
– Да нормально,
